Танцы на осколках - [10]

Как раз после такого дела я брела по дороге в поисках места для ночлега. Вырученное золото от продажи церковной безделушки уже заканчивалось, а мне нужно было найти крышу над головой. Хотя ночи стояли теплые – близилось начало лета – оставаться ночевать под открытым небом все же небезопасно. Я уж было собиралась идти до Тринницы да приютиться где-нибудь в поле, как судьба преподнесла мне не бог весть какой, но все же подарок.

375 год от наступления Тьмы

месяц Посевняк

2 день

На пути к очередной деревеньке, путь мне преградила телега. Кроме возницы да тела, завернутого в саван и лежащего на дне колымаги, больше никого не было.

Свистнув мужика, я поинтересовалась:

- Далече ли до села, добрый  человек?

Крестьянин приподнял припухшие веки и спросонья тупо уставился на меня:

- Чаво орешь-то? Чай не глухой, - он остановил кобылку, - Не далече, вон за тем поворотом. Я туда же еду, довезти что ль тебя?

Почти старик, лет под 60, весь седой, с опухшим лицом и стойким запахом перегара, он держал веревки вместо поводьев и, казалось, готов был вот-вот снова задремать. Оглядев его еще раз, я залезла к нему на телегу:

- Довези.

Мужичок легонько тронул поводьями, и повозка затряслась мелкой дрожью.

- Одна что ль путь держишь? – искоса поглядывал он.

- Одна, дядя, - я пожала плечами.

- И не боязно? А где ж семья-то: муж, аль отец с матерью?

- Мою семью и всех остальных в деревне бельгеты вырезали, я тогда по воду ходила до реки, так и уцелела. Дом сгорел, а село опустело, теперь вот неприкаянная  скитаюся по свету, - я тяжело вздохнула, устраиваясь поудобнее.

- Да-а, - протянул возница, - много вас таких одно время ходило. – Откель ты, говоришь? Авось знаю твои места.

- Из Загарья, - брякнула я, первое, что пришло на ум.

- Хм, не слышал про такое, видно  далеко ты забралась, - возница почесал в затылке. – Так, стало быть, ты тут совсем одна? - Он окинул меня заинтересованным оценивающим взглядом.

- Так ведь и ты тут совсем один, дядя, - я ненароком показала рукоять кинжала, торчащего из складок юбки, - А я хоть и одна, но не беспомощна.

Взгляд мужика потух и он, ссутулясь, отвернулся на дорогу.

- А кого это ты везешь? – я оглянулась на тело.

- Тебе какое дело? Ведьму я везу, преставилась она нонче. – Буркнул крестьянин, но заметив во мне неподдельный интерес, смягчился.

- Прям-таки ведьму? – я недоверчиво косилась на молчаливый груз.

- Ведьму-ведьму, истинно тебе говорю. Она у нас недалече от села жила, во-он за тем холмом в лесу, - он махнул рукой в сторону, - Жила одна, у нас-то ее не особо жаловали, хотя и бегали к ней за травами да снадобьями. Поговаривали, что она молоко с наших коров сдаивала.

- По ночам что ль к вам бегала доить? - хохотнула я.

- А ты не болтай, о чем не знаешь, не болтай! Марья, баба у нас одна, говорила, что вот как я тебя сейчас, видела, как старуха ента клинышек в стену стайки вбила, черной собакой оборотилась и прочь. А у  Марьи, у коровы ее, молока как не бывало! Скотина с поля с тяжелым выменем приходит, а доишь, и нет молока. Ведьма эта сдоила, истинно тебе говорю.

- И что же, она вчерась померла?

Возница быстро осенил себя триной и понизил голос до шепота:

- Не вчерась, дня уж четыря как прошло, да никто не решался к ней идти.

- Четыре дня уже? Странно, а так и не скажешь, - я внимательней пригляделась к очертаниям под полотном. – И запаха нет. Тело, как тело.

Внезапно мой желудок выдал громкую трель, испугав мужика. Вытащив из сумки хлеб и старый сыр, я сморщилась: ела это уже неделю, и смотреть на нехитрую еду без отвращения уже не могла. Отломив кусок и предложив его вознице, я устроилась поудобнее на трясущейся деревяшке.

- Как же в селе узнали, что она преставилась?

Мужик удивленно посмотрел на предложенный ему кусок:

- Ты что же совсем не боишься?

- Чего?  - настала моя очередь удивляться. – Чай она-то уже не отберет мой паек.

Возница посмотрел на меня как полоумную, пробормотав что-то себе под нос, сплюнул в дорожную пыль. Я пожала плечами и запихнула кусок в рот:

- Так как же ее нашли-то?

- В ночь с пятого дня буря была. В селе изрядно огороды потрепало, град валил с горох, да все с ветром, с ветром. Ну, я дома-то спряталси, потому как коли буря бушует - нос на улицу не кажи. Да только на следующий день люди говорили, что у нас тут еще цветочки были, за холмом в аккурат, где бабка ента жила, такое творилось!.. Деревья, бают, с корнем рвало, тучи такие, что хоть ночи и летние, а ни зги не видать было, все заволокло. А еще хохот стоял бесовской... Как утро-то наступило, наши угланы жребий бросили, ишь перед девками бахвалились, кто пойдет, ну и сходили. Бежали оттуда потом, аж пятки сверкали, домой принесло их, всем селом настойками отпаивали.

- Ой, складно ты, дядя, баешь. Что ж они там увидали?

- А то, их потом когда отпоили, сказывали они, что ужас там творится, ведьма ента на полу лежала вся растрепанная бездыханная, в доме все верх кувырком, на полу книги какие-то бесовские, травы и говорят еще, что пострашнее там было, но что, так и не смогли выдавить.

- И ты, мил человек, не испужался потом забирать-то ее? – я кивнула в сторону тела.