Танцы. До. Упаду - [19]
— О, наш ветеран… Где же ты пропадал столько времени? А это что такое? Проблемы с мочевым пузырем, недержание? — Он с издевкой указал на подсохшее, но все еще заметное пятно.
Циприан сразу же превратился в шута, над которым можно безнаказанно шутить, теша собственное самолюбие. Что ему оставалось делать? Он быстро вошел в роль.
— Чикса какая-то привязалась — дескать, давай сделаю в сортире отсос, — непринужденно ввернул он.
— Ха, ха, ха! — Вальяжный толстяк в дорогом костюме что есть силы, хлопнул Циприана по спине. Танцор покачнулся и плюхнулся на свободное кресло. — Так держать, дружище! Как тебя звать?
В горле у Циприана пересохло. Еще два-три года назад ему не надо было представляться. Он старался не смотреть на звездуна, который собирался позабавиться от души.
— Ну, скажи дяде, кто ты, незабвенный ты наш.
«Циничный подонок! Он настолько испорчен, что ему остается лишь утонуть в собственном дерьме…» — промелькнула мысль.
— Вальди, это же Циприан Влодарчик, — смилостивилась наконец Верена, повисшая на своем новом ухажере. — Я выиграла в первом турнире, танцуя с ним в паре.
— Мы выиграли, — уточнил Циприан, разозлившись на себя, что вообще сюда пришел.
— Прекрасно! — воскликнул толстяк, схватив Верену за тощую попку. — Что ж, пора снимать следующий сезон, публика соскучилась по зрелищам. Это будет шоу, какого еще не видели. Ромек хочет взять на себя режиссуру. Ну, мы уже уходим. Позвони мне, кастинг еще не закончился.
Ущипнув Циприана за щеку, толстяк всунул ему визитку. Затем сгреб в охапку Верену и, прокладывая себе путь большим животом, исчез из поля зрения.
V Я тоже сваливаю. Нет прессы, а потому пора тушить свечи. — Молодой звездун вскочил, а вместе с ним и вся остальная свита.
Циприан остался один. Он ощутил себя скунсом, издающим неприятный запах, от которого все бегут. Однако он ошибался. Была все-таки душа, помнившая о нем.
— Хорошо, что они ушли, правда? Они тебе ненастоящие друзья, — услышал он знакомый голос. — Закажем по «Малибу»?
Ядя с облегчением закрыла за собой дверь кафе-мороженого. Уже на улице до нее донеслись вопли Готи, что он не нуждается ни в каких, даже самых отменных, пирожных. Ладно, в течение ближайших часов это уже не ее забота. Пусть Уля решает, чем кормить и как развлекать ее сына. По правде говоря, она подбросила Готю подруге, не будучи до конца уверенной, пойдет ли на кастинг…
Когда по пьяни они послали заявки на танцевальный конкурс, ни одна из них не предполагала, что это будет иметь свои последствия. И уж конечно, никому и в голову не могло прийти, что пригласят именно Ядю. Но… Позавчера она нашла под грудой неоплаченных счетов письмо с приглашением на кастинг и впала в панику.
Письмо пришло как раз в тот момент, когда Ядя подумывала, не найти ли ей спонсора через Интернет. К сожалению, все потенциальные кандидаты взамен требовали активных сексуальных услуг с особым упором на садо-мазо. Спасибо, нет — Ядя могла бы согласиться на секс, но лишь, в крайнем случае. Воображение рисовало ей толстого потного мужика с полиэтиленовым пакетом на голове и охотничьей колбаской в другом месте. Эротического возбуждения образ не вызывал. Поэтому, взвесив все «за» и «против», Ядя решила подчиниться химерическим предначертаниям судьбы. Но это было не так просто. Принятию решения предшествовало бурное обсуждение. Сарра считала, что за полученный гонорар Ядя сможет отремонтировать свою конуру и — при лучшем раскладе — аннексировать часть лестничной клетки под отдельную комнату для Готи. Уля, свободная от материальных забот, советовала инвестировать деньги в новый бюст и хорошую липосакцию. Впрочем, неважно, какой аргумент взял верх.
Когда Ядя добралась до застекленного здания коммерческого телецентра, у нее началась дрожь в коленках. Просветив в арочном детекторе содержимое сумочки, легких и желудка, она направилась к лифту. У лифта стояла самая большая знаменитость студии — ведущая популярной вечерней программы. Живьем она была какая-то такая невзрачная, малорослая и заморенная. Ядя тут же вспомнила, что телекамера добавляет около семи килограммов. Значит, если она сама окажется перед камерами, то наверняка не вместится в кадр.
Звезда покровительственно улыбнулась, на минуту ослепив Ядю белизной зубов, и вышла на своем этаже, а Ядя поднялась выше. В коридоре она окончательно убедилась, что не должна была сюда приходить. Возле зала, где проходил кастинг, собралась толпа.
Трое мужчин с избыточным весом стояли, забившись в угол. Они грызли ногти и так же, как Ядя, производили впечатление заблудившихся во времени и в пространстве. По габаритам, возрастным показателям и полному небрежению к гламуру Ядя лучше всего вписывалась в… мужскую популяцию.
Женщины занимались растяжкой. Глядя на них, у Яди окончательно испортилось настроение. Каждая вторая годилась ей в дочери, и каждая первая могла бы дважды обернуться в талии ее юбкой…
Собравшиеся смерили Ядю удивленным взглядом. Немой вердикт был однозначным: не пройдет. «Ну, одной меньше», — прошелестел вздох облегчения. В глубине души Ядя была с ними согласна.
В полной уверенности, что комиссия на все сто ее отсечет, она вошла в зал, протянув в дверях карточку со своим номером какой-то молодой женщине, должно быть ассистентке исполнительного директора программы. За столом сидели три человека: стареющая примадонна («Даже в гробу, умерев от старости, она будет гораздо привлекательнее меня…»), мужчина в очках с толстыми стеклами, постоянно высмаркивающий нос, и парень в красном берете, казалось, до смерти от всего уставший.
У знаменитого Адриана Моула появился польский кузен. Зовут его Рудольф, живет он в Варшаве и ведет дневник о своей тяжкой и дико смешной жизни. Как же нелегко приходится бедному Рудольфу! Угораздило же его родиться в совершенно безумной семейке, где бабушка – анархистка, мать – феминистка, а отец – просто бабник. Но Рудольф стойко принимает все удары судьбы, ведь у него есть великая цель – он станет актером или балеруном на худой конец, и прославится на весь мир, и самые прекрасные женщины падут к его ногам.
Лия Ален Последняя вещь, в которой я сейчас нуждаюсь, это очередной плохой парень. Красавец. С твердыми мышцами. Горячими татуировками. С опасным, похуистическим отношением, делающим его таким неотразимым. Предполагалось, что это будет всего на одну ночь, но, когда отец представляет Криса, как моего нового сводного брата, я понимаю что вляпалась. Его мир бандитских группировок и насилия может уничтожить меня. Мне нужно держаться от него подальше. Тогда почему я считаю это невозможным?Крис БелзерНаркотики, драки, смерть.
Ханна Мэлоун выросла в крайне консервативной и религиозной семье. Ей диктовали, как одеваться и что делать. Будучи безупречным и послушным ребенком, в душе она хотела большего, хотела жить жизнью, которая бы дарила ей радость. Дэниел Шепард слишком много пил, курил и спал с кем попало. Ругался так, будто мат — это его родной язык, и боролся со своими чувствами всякий раз, когда они поражали его. Несмотря на их совершенно разные жизни, эти двое нашли друг друга, разделив ту связь, которую оба старались игнорировать.
Би Футболисты дураки. Кучка нахальных, лживых читеров, которые думают, что они – Божий дар женщинам, точно так же, как мой уважаемый старый папаша. Мне удавалось избегать их всю мою карьеру в колледже, до сих пор. Мне поручили быть физиотерапевтом ресивера Каллума Сэмскевича. За: Будет замечательно добавить это к моему резюме. Против: Я должна видеть его. Каждый. Божий. День. Что было бы прекрасно, … если бы он не был таким чертовски сексуальным … Кэл: Футбол – все, что у меня есть, поэтому, когда тренер обременил меня плохо одетой студенткой PT с крошками на плече, я решил, что это мой окончательный приговор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Маски. Мы все их носим. Все играем роли. Некоторые нам нравятся, а некоторые приходится играть для достижения каких либо целей, другие же роли нас заставляют играть. Но, так или иначе, мы все играем. Нет человека, который не играл бы какую-то роль, пусть даже самую маленькую. Маски и роли манят и притягивают. Защищают и причиняют боль. Это все наш осознанный выбор. Приносящий радость и боль. И когда эти два чувства достигают своего апогея, мы стараемся избавиться от надоевшей маски. Постепенно или резко — неважно. Снятая маска все равно оставит отпечаток.
«- Пелагея Сергеевна, это отец вашего ребенка, - улыбнулась Нина Васильевна. - Дмитрий Николаевич, а это мать. - Нет-нет-нет, - заявил Дима, мотая головой. - Эта идиотка не может стать матерью моего ребенка!.. - Этот придурок не может стать отцом моего малыша, - презрительно фыркнула Пелагея, скрестив руки на груди.».