Танцующий детектив - [8]

Он обернулся и помахал, подзывая Марино, потому что, если хотел меня увести, должен был договориться с ним. Пока он стоял спиной ко мне, я через его плечо строила Марино обезьяньи рожи, которые должны были означать, что с этим типом я никуда не собираюсь. Но Марино на меня плевал. Это в его стиле: думает всегда только о своих доходах.

Когда стало ясно, что они неизбежно найдут общий язык, я проскользнула к телефону, сняла трубку и бросила монету. Бесполезно было объяснять Марино, все равно он не поверит, только разорется, что я выкручиваюсь, лишь бы не идти с клиентом. Ну, а если затеять бузу своими силами, этот мерзавец ускользнет, смоется раньше, чем кто-нибудь сможет ему помешать, скроется снова и все увязнет на том же месте. Ник был единственным, к кому можно было обратиться; только Ник сумел бы с ним справиться.

Я сказала в трубку:

— Комиссариат полиции, пожалуйста, только поскорее, прошу вас, поскорее! Это очень срочно!

Обернувшись, я взглянула в зал. Марино стоял уже один. Я не видела, куда девался тот тип, клиенты мотались взад-вперед и ловили партнерш на следующий танец.

В трубке задребезжал чей-то голос, и я сказала:

— Ник Баллистер там? Найдите его, только скорее, ради Бога!

Дюк завел свой самый лихой шлягер, и на другом конце линии эту музыку не могли не слышать. Тут я подняла глаза и увидела на стене перед собой тень, которая быстро росла. Я не шелохнулась и не вздрогнула, я продолжала сжимать трубку и наконец сказала:

— Ну ладно, Пегги, я как раз хотела узнать, ты собираешься вернуть мне пятерку, которую у меня стрельнула?

Сообразит ли Ник, в чем дело? Ему скажут: «Тебя искала какая-то девица, Ник. По телефону. Откуда-то, где играл джаз, но что она хотела сказать — непонятно. Потом вдруг повесила трубку.» Это была тонкая, слишком тонкая ниточка, но мне не оставалось ничего другого.

Итак, я стояла и боялась обернуться, а он ледяным тоном произнес:

— Собирайтесь и пошли. Думаю, этим вечером вам не придется беспокоиться из-за пяти долларов.

В его словах явно читался второй смысл, вроде намека или предостережения.

В раздевалке не было окон, всего одна дверь, а за нею стоял он. Я тянула время, как могла, а в глубине души все время взывала:

— Ну где же этот чертов Ник?

Я была перепугана до смерти. Такая толпа людей вокруг, и никто не мог мне помочь. Этого типа тут не удержишь, единственная возможность помочь Нику — это быть с ним и молиться, чтобы все обошлось. Разок я попыталась подсмотреть за ним через щель в двери. Думала, он не заметит, но черта с два: вне себя от ярости, он трахнул ногой в дверь, так что я аж подпрыгнула.

— Хватит дурака валять, сколько я должен ждать! — заорал он.

Тогда я схватила одну из газет старухи Хендерсон и написала на ней остатком помады: «Ник! Он уводит меня неизвестно куда! Ищи меня по купонам! Джинджер.»

Потом я сунула в карман костюма все купоны, которые собрала за вечер, и вышла в коридор. Мне показалось, что звонит телефон, но в диком грохоте оркестра я могла ошибиться. Итак, мы вышли на улицу.

Пройдя квартал, я сказала:

— Тут есть одно заведеньице. Наши девушки туда часто ходят, — и показала на вход в бар Чана.

— Заткнись, — ответил он.

Тогда я обронила на тротуар первый купон. И потом повторяла это через несколько шагов.

Огней и вывесок становилось все меньше, и наконец мы очутились в настоящем лабиринте темных, безлюдных боковых улочек. В кармане у меня было уже почти пусто. Еще слава Богу, что ему не пришло в голову остановить такси. Видно, не хотел, чтобы нас запомнили.

Я заныла.

— Нечего меня тащить неизвестно куда, я устала, как собака.

— Мы почти пришли, это рядом, — ответил он.

Меня смутила неоновая вывеска на следующем перекрестке; это была захудалая закусочная, и я решила, что он ведет меня туда.

Но между нами и этой вывеской был еще целый квартал зданий, предназначенных на снос и зиявших разбитыми окнами. Значит, он все спланировал заранее, рассчитал, что обманет меня этой неоновой рекламой над заведением, до которого мы не дошли.

Ясно, я могла бы в любой момент заорать, и вокруг нас быстро собралась бы толпа. Но мне нужно было другое: больше, чем избавиться от него, мне хотелось его задержать, пока не подоспеет Ник. Он не должен был раствориться во тьме, потому что иначе нам пришлось бы все начинать снова. А это было неизбежно, подними я шум. В первый момент мне никто бы не поверил, скорее всего подумали бы, что я кручу мужику динамо. Он сумел бы отговориться или смыться раньше, чем появится первый фараон.

Человек, который привык к ночному городу, как я, знает, что поздним пешеходам все до лампочки. Они ни во что не ввязываются и пальцем не шевельнут, чтобы кому-то помочь. И патрульный фараон был мне ни к чему, в лучшем случае он выслушал бы меня и выслушал его, а потом погнал нас в шею.

Все это мелькнуло у меня в голове потому, что одного фараона я увидела прямо по курсу, прогулочным шагом он направлялся в нашу сторону. В темноте я его едва разглядела, скорее угадала по размеренному шагу. У меня и в мыслях не было его окликнуть, пока он не поравнялся с нами.

Мы встретились перед одним из заколоченных домов. И вот, когда я увидела, что теряю последний шанс, потому что Ник уже не может проследить за мной от последнего купона, оставшегося Бог весть где, меня словно током ударило.