Танцующие фаворитки - [62]

В мемуарах балерины весь роман с цесаревичем изложен совершенно иначе и в высшей степени целомудренно. Она повествует о том, что не имела возможности видеться с наследником в доме родителей[41], людей строгой нравственности (совершенно несвойственной артистам петербургского балета, отлично знавшим, что почем, и мечтавшим повыгоднее пристроить своих дочерей), и только в начале театрального сезона 1892-93 годов выпросила у отца разрешение переехать вместе с сестрой Юлией (за той ухаживал барон А.А. Зедделер, впоследствии женившийся на ней) в бывший особняк балерины Кузнецовой, который она сняла на Английском проспекте. Искусствовед О.Г. Ковалик в своей книге «Повседневная жизнь балерин императорского театра» пришла к выводу, что сначала Матильда досталась все-таки Сергею Михайловичу, а уж затем «потерявшему голову от страсти» цесаревичу. В мемуарах же Кшесинская намеренно удлинила свой роман с цесаревичем на полгода, чтобы придать ему облик действительно страстной любви, а не проходной интрижки с балетной плясуньей. Далее «моя канарейка» (так будто бы нежно называл ее цесаревич за малый рост) чистосердечно признается, что за все лето 1893 года наследник навестил ее всего дважды (это будучи якобы страстно влюбленным!). 8 августа он уехал вместе с отцом за границу, и вернулся только через 2 месяца, после чего было объявлено об его помолвке с принцессой Алисой Гессен-Дармштадской. Далее состоялось прощальное свидание с цесаревичем «на Волконском шоссе, у стоявшего на обочине сарая с сеном», и общение бывших любовников ограничилось перепиской. В качестве компенсации цесаревич подарил отринутой любовнице дом на Английском проспекте и попросил великого князя Сергея Михайловича опекать безутешную возлюбленную. Дабы смягчить горечь утраты, тот преподнес ей в дар большую дачу в Стрельне. В угоду своей подопечной Сергей Михайлович так и не обзавелся семьей: отказавшись от предназначенной ему в жены по династическим соображениям молодой и красивой великой княжны, он остался холостяком до конца своих дней и даже дал свое отчество сыну балерины от великого князя Андрея Владимировича, пока родители мальчика не узаконили свои отношения.

По-видимому, Кшесинская не так уж и убивалась из-за потери сиятельного любовника, но практически использовала факт этой непродолжительной связи как капитал, на который она всю жизнь ловко наращивала проценты. Известно, что время от времени она как бы вскользь роняла высказывания такого рода:

– Если я лишний раз и не настаиваю на своем, то исключительно оттого, что не хочу, чтобы опять говорили в России, что я все могу благодаря своему влиянию на императора.

Расставание с цесаревичем ничуть не поколебало ее решимости укрепить свои позиции в театре. Она вовсе не выглядела жалкой брошенной женщиной, но являлась на сцену во всем блеске молодости, все возрастающего мастерства и… драгоценностей. 6 ноября 1895 года рецензент «Петербургской газеты», повествуя о своих впечатлениях от спектакля балета «Пахита», сообщал следующее: «Напрасно госпожа Кшесинская, играя во втором действии нищенку, не сняла своих бриллиантовых серег и роскошного жемчужного колье. Просящая милостыню и вдруг в бриллиантах! Несуразно». Нетрудно догадаться, откуда подобные украшения могли взяться у танцовщицы с окладом семьсот двадцать рублей в год. Далее она провернула еще одну операцию, после которой стало понятно, что сбрасывать со счетов брошенную пассию наследника никак нельзя.

В мае 1896 года балетная труппа Мариинского театра выехала в Москву, где совместно с труппой Большого театра приступила к репетициям балета Р. Дриго «Жемчужина», поставленного выдающимся балетмейстером М. Петипа специально для торжеств по случаю коронации Николая II и его супруги Александры Федоровны. Главную роль исполняли прима-итальянка П. Леньяни и премьер Мариинского театра П. Гердт, выступление Кшесинской перед молодой императрицей сочли неуместным. Однако Матильда Феликсовна никак не могла допустить, чтобы такое событие прошло без ее участия. Она пустила в ход все свои связи, и дирекцию театра вынудили ввести ее в полностью готовую постановку. Уже все роли были давно закреплены за участниками и отрепетированы, но теперь к уже существовавшим партиям Белой, Розовой и Черной жемчужины специально для Кшесинской была создана роль Желтой жемчужины. Балетному композитору Р. Дриго, состоявшему в штате императорских театров, вменили в обязанность срочно сочинить дополнительную музыку, что ему приходилось делать не впервые, а Петипа столь же проворно поставил на нее новое па-де-де. Матильда Феликсовна, в полном осознании всей значимости момента, сумела виртуозно блеснуть самыми сильными своими достоинствами и дала понять дирекции и труппе, что ее ведущее положение в труппе незыблемо.

Искусство требует жертв

Конечно, Кшесинская была незаурядной танцовщицей, и у нее имелись свои искренние поклонники. Они, к примеру, не стеснялись ни расстоянием, ни затратами исключительно для того, чтобы во время ее выступления в Москве скатать в первопрестольную, посетить спектакль, устроить балерине восторженный прием и вечерним поездом отбыть обратно. Выдающийся советский балетмейстер Ф.В. Лопухов