Танцующее пламя - [4]

— Умненькая девочка. — Маг повернулся к ней, и на миг лицо его, освещенное огнем, смягчилось, а в глазах мелькнуло что-то похожее то ли на одобрение, то ли на уважение. — Соображаешь.

— Умненькая, но не… — Она вовремя прикусила язычок, подумав, что не стоит гнать лошадей. Все знают, с некромансером хоть какое дело иметь — может и себе дороже выйти, ежели обманешь или ошибешься.

Он же лишь насмешливо фыркнул и принялся копаться в своей сумке, перебирая какие-то флакончики, пучки трав, заботливо завернутые в тряпицу, и вообще самого разного рода вещицы премерзкого вида и, наверное, премерзкого же назначения.

Вскоре почти совсем стемнело, и только тонкая полоса светлого неба указывала, куда спряталось солнце. Вокруг еще не остыло — пустыня отдавала накопленный за день жар, но тонкое прикосновение прохлады уже чувствовалось.

Айне вздохнула всей грудью, наслаждаясь покоем и мягким, необжигающим воздухом, но какой-то тревожный колокольчик еле слышно прозвенел у нее в голове. Оглянувшись вокруг, она завопила изо всех своих пока не до конца восстановленных сил.

— Курица-то, курица!

— Какая курица? — недоуменно обернулся от сумки ярл, держа в левой руке навевающий жуть серповидный ножичек с темным полированным лезвием.

— Ну индейка же подгорает, разве можно с благородной птицей так обращаться!

Благородная птица действительно поджарилась с одного боку немного сильнее, чем следовало бы, но никогда Айне не забудет этот вечер и хрустящую на зубах румяную корочку, и сочное мясо, вкуснее которого, казалось, ничего и не бывает, и стекающий по подбородку и рукам жир. А еще хлеб — явно не из сельской пекарни. И много-много яблочного сока.

— Пей сколько влезет. Но на руках до ветру выносить не буду!

Айне с сожалением отодвинула от себя недопитый кувшин, который уже третий раз наполнялся появляющейся откуда-то ароматной струей, опершись рукой о стену пещеры, приняла вертикальное положение и гордо прошествовала наружу.

«Однако с такой помощницей хлопот не оберешься, пожалуй… гонору в ней многовато… ладно, будем лечить». Лениво обгладывалась косточка, и столь же лениво ворочались мысли после сытного ужина. Ярл не спеша убрал остатки трапезы на завтрак, щелкнул пальцами и уже чистыми руками вновь начал перебирать свои жуткие пожитки.

— Айне, а ты что вообще умеешь делать? В смысле ремеслу какому или наукам обучена? — Ярл укутал вернувшуюся девицу роскошным теплым пледом, внимательно посмотрел зрачки, потрогал бьющуюся на шее жилку и зачем-то осмотрел изящные ладошки.

«А пальчики-то чистенькие — к тяжелой работе не прикасались… так, пять капель моей настойки ей отнюдь не повредят». — И в свете костра появился флакончик с искрящейся темноватой жидкостью, живущей казалось своей собственной, независимой жизнью.

Девица откровенно погрустнела.

— Ну, в войну с луком по лесам бродила, леани тогда дознатчиков орочьих выслеживали. А потом к делу как-то не пристроилась, то там, то сям… — Подозрительно прищурилась на предложенную микстуру, осторожно нюхнула. И вдруг ноздри ее втянули воздух, и она проглотила содержимое плошки одним махом, не задумываясь. Да еще и облизнулась. — Что это? Хочу еще! Где взял?

— Хватит, а то сгоришь, как головешка на ветру. — Ярл аккуратно спрятал пузырек. — То там, то сям, говоришь? Вчера в городе кто-то камушек с алтаря Хенноры утащил, да так ловко — ни одно Охранное Заклятие не потревожено. Случайно не ты?

Айне взглянула в смеющиеся глаза своего странного спасителя, по привычке хотела слукавить, но потом призадумалась. Да будь что будет!

— Ну, понимаешь… в общем… так монашки над ним тряслись… меня за живое задело — я не я буду, если не смогу такую задачку решить. Ну, нашла способ, ну, исхитрилась — вряд ли кто на такое способен!

Ярл лишь задумчиво покивал головой.

— Что такое профессиональная гордость, это я понимаю. Но! Знаешь ли ты, что если камень считается утерянным, то храм в этом месте закрывается навсегда?

— Правда? А как же люди без целительниц? Да нельзя ведь — такой большой город — и чтоб без покровительства Хенноры! М-да… предлагаешь вернуть?

— Не просто предлагаю… и вообще, в дальнейшем изволь без моего ведома подобными делами не заниматься.

Айне блеснула глазами.

— А как же навыки мои? И жить на что-то надо, и на хлеб тоже. А хлебушек я предпочитаю с маслом… Или в твоем замке подвалы ломятся от золотых монет да камушков?

Ярл, казалось, потерял интерес к разговору и стал устраиваться поудобнее на ночь. Подбил повыше охапку сена (ОТКУДА?), пристроил под голову свою сумку и, лишь укрывшись плащом, тихо пророкотал:

— Пальчики твои ловкие мы к полезному делу приспособим. Не возражаешь? Жалованье — для начала сотню монет в месяц, далее как себя поведешь и чему научишься. А насчет замков моих — увидишь своими глазами. И подвалы тоже. И кладовые.

Зловредная девчонка леани никак не могла угомониться. То ворочалась, то о чем-то своем думала.

— А не боишься, что обчищу и улизну? Или надеешься, что догонишь и примерно накажешь?

— Послушай, Айне. Ты всерьез считаешь, что боги не создали ничего ценнее золота и драгоценных камней? А деньги — что, только средство оплаты, средство, но не цель. И потом… если я требую что-то от слуг или друзей, то помогаю им и сам. Правда, доверие это заслужить надо.