Танцующая танец цветущей черешни - [33]

Я не понимала этого тогда. Я не могу это понять до сих пор. Этот Лёня и разговор с его мамой уже который год не дают мне покоя. Я все время мысленно возвращаюсь к нему и думаю: «Почему так?»

А тут, он мне еще недавно встретился. Такой респектабельный галантный молодой человек. Ни за что бы ни поверила, что это тот самый невыносимый Лёнька.

Я совсем запуталась. И все время спрашиваю сама себя: «Почему я — учительница со стажем, повидавшая и воспитавшая много разных детей, никак не могу понять, что она такое с ним сделала? Каким чудом он так изменился? Какой такой секрет воспитания знает Лёнина мама… И почему его не знаю я?»

Амелия смотрела на учительницу, на ее глаза, отражавшие всю глубину ее непонимания и даже больше… Было видно, что это непонимание связано не только с ее профессией, оно касалось ее лично. Оно волновало ее каждый день, стояло перед ней немым вопросом и опасением того, что она как-то неправильно воспитывает свою дочь. Раздражение Амелии уже давно прошло. Она с какой-то теплотой, которой даже сама удивилась, сказала:

— Непонимание, оно полезно. Оно помогает задавать себе вопросы и находить на них ответы. Непонимание намного лучше безразличия и равнодушия.

У вас такая замечательная девочка. Не ругайте, не шлепайте ее, а всегда говорите, что любите ее. Что она у вас самая умница, самая разумница и что придёт время, и она всему научится и все у нее получится. Только имейте терпение настраиваться на самое лучшее.

Говорите, повторяйте, повторяйте вслух, чтобы ее сознание и подсознание слышали, что все получится, что уже получается, что будет получаться, что спасибо за то, что уже получилось, словно вы уже этим пользуетесь, словно уже есть эти плоды. Тогда они не заставят себя ждать, и сразу же появятся.

Амелия на какое-то время замолчала. Перед глазами словно всплыла картина, когда она уже будучи подростком сидела у мамы на коленях. Она так ясно вспомнила это, как будто все происходило только вчера…

Мама тогда сказала мне: ты самая любимая, самая красивая, самая умная для меня и для тебя самой. Знай это и не сомневайся в этом никогда. Проецируй это в мир и весь мир станет красивым, умным, добрым, ласковым, открытым для тебя. Все смешается в огромную карусель, которая будет смеяться, радоваться, крутится в мире большим-большим радужным колесом и будет источать только благостное состояние, которое будет притягивать из Вселенной другие благостные состояния. Это относится ко всему — и к человеку, и к личности, и к его действиям, и к изменениям.

Со временем ты сама все поймешь. Положи куда-нибудь в головушку, в ее дальний уголок все то, что я тебе сказала, а осознание этого постепенно к тебе придёт. Когда во сне, когда наяву, когда в пути сознания, когда в дремоте подсознания, когда перед восходом, когда перед закатом. Оно придет само…

Только не забудь это. Сохрани в себе эту маленькую тайну. Она тебе пригодится…

Амелия вдруг подумала, что за столько лет она впервые вспомнила об этом разговоре. Может, потому что у нее еще нет дочки, и ей еще некого воспитывать? Она посмотрела на девочку, мирно дремавшую на верхней полке, потом перевела взгляд на ее маму и тихо сказала:

— Будет вашей девочке 12, вложите ей в ушки, что она самая любимая, что она самая прекрасная, что она умница. Что несмотря ни на что происходящее, у неё все изменения позитивные. Что все её любят. Что купается она в любви небесной и земной. И достижения у неё будут великолепными. И будет она расправляться и расцветать во славу Бога, который есть Свет, Любовь и Гармония.

Учительница молчала. Похоже было, что в ее голове творится что-то похожее на генеральную уборку в доме. Когда все что есть, снимают с полок, сваливают в кучу, стирают пыль, сметают грязь и мусор, что-то старое и ненужное выбрасывают, что-то оставляют. А чему-то подбирают подходящее место…

Слова Амелии, как метла, прошлись по пыльным закоулкам сознания учительницы, сбросив часть ее педагогического опыта в утиль. Интересно, выбросит ли она то, что устарело или припрячет его где-то там в глубине себя на «черный день»…?

Подумав, что она об этом никогда не узнает, Амелия прикрыла глаза. Она слушала стук колес…

В памяти постоянно всплывали какие-то обрывки воспоминаний. Они вроде были не связанны между собой, но было что-то, что их объединяло. Стук колес чем-то напомнил ей звук шаманского бубна. Она его впервые услышала в Перу, когда была в гостях у шамана. А сейчас этот стук пробудил в ней воспоминание о том особом состоянии, в котором она тогда растворилась, слившись с необъятной Вселенной. И только ритмичные удары бубна, отсчитывая время в этой пустоте, напоминали ей что-то знакомое. Может бьющееся сверху чье-то огромное сердце…

Постепенно она растворилась в этом слушании. Перед ее внутренним взором проносились какие-то образы. Одни были картинами из прошлого, другие, возможно отражали какие-то ее желания и мечты. Что-то она пыталась внимательно рассмотреть, что-то было просто радужными пятнами, проплывающими на внутреннем экране ее закрытых глаз. Они то заполняли его, то куда-то исчезали, то вновь появлялись, то переливаясь радужным спектром принимали какие-то причудливые формы и очертания.