Танцуй для меня, учительница! - [45]

Я лишь помню, что зарылась пальцами в густые волосы командора и перебирала спутанные пряди.

Френ еще слегка отодвинулся — его тело бунтовало. Но Мельнис не позволил себе ничего лишнего. Отстранился, с каким-то болезненным выражением лица, словно его ранили и продолжали тыкать в поврежденную плоть пальцами, каленым железом, посыпать солью. Всем чем ни попадя.

С минуту Мельнис держал меня за руки и переводил дыхание. Я молчала, позволяя ему, любуясь на мужественные черты, сейчас еще более резко очерченные, губы, что алели как маки, синие глаза, что помутнели окончательно. Командор не двигался и еле дышал несколько минут. Наконец он раздраженно тряхнул головой.

— Я провожу вас, — сказал таким хриплым голосом, что я едва узнала мелодичную речь френа.

Мельнис потянул меня на выход. Лейдер кланялся возле дверей, официантки провожали командора восхищенными взглядами, а меня — завистливыми. Теперь я понимала их в полной мере.

Некоторое время мы двигались молча. Пересекли город, что уже бил по глазам пестрыми витринами с надписями на разных языках. Они сменяли друг друга, зазывая абсолютно все расы, что встречались на станции. Голоса прохожих терялись в музыке, что время от времени вырывалась из ночных клубов и ресторанов, смешиваясь в белый шум. В воздухе приятно пахло росой и вечерней свежестью. Дневные цветы в кадках аккуратно складывали лепестки в плотные бутоны. Ночные же, напротив, оголяли нутро, зазывая насекомых на пушистые пестики и тычинки. Установки для опыления, разумеется, продолжали имитировать работу бабочек, пчел и ос. Искусственный город исправно делал вид, что он настоящий. Словно комедиант, который настолько вжился в роль, что даже дома потрясает близких королевскими перлами и жестами.

И то ли мне почудилось, то ли разыгралось воображение, то ли наша близость с командором разгорячила кровь… Но прохожие словно заблаговременно уступали дорогу. Если двери заведений открывались навстречу, то сразу же торопливо захлопывались. Если глашатаи возле ресторанов, кафе, ночных клубов, игровых заведений собирались пригласить нас, уже даже набирали в грудь побольше воздуха, то внезапно передумывали. Отвлекались на синий бархат искусственного неба, по которому драгоценными топазами рассыпались муляжи звезд. Если юркие раздатчики планировали всучить буклеты с трехмерной рекламой всего на свете, то еще на подходе внезапно сворачивали, уступая дорогу.

Хм… Так действуют способности нескольких эльвей сразу. Словно настраивают окружающий мир под желания и нужды существ моей расы, устраняют нежелательное общение, отвлекают ненужных любопытных… Но я одна никак не могла воздействовать на целый город! Даже если он не настоящий, всего лишь декорация внутри космической станции! У меня никогда не хватило бы энергии… Как странно…

Удивление мелькнуло и растворилось в сладкой дымке от близости командора. Я еще не знала — как все просто, банально объясняется. Перестала обращать внимание на окружение, потому что рядом вышагивал френ.

А зря… Ой, как зря…

Сфокусируйся я на происходящем пораньше, хотя бы попытайся догадаться, уловить связь, дальше нам пришлось бы гораздо легче. И смертельная угроза на планете жаклинцев пронеслась бы как тень огромной хищной птицы. На мгновение закрыла солнце, пригрозила клювом-кинжалом, когтями-лезвиями — и пропала.

Кто знает, может один из близких существ остался бы жив…

Правду говорят — влюбленные как слепцы. Даже слона не заметят.

Мельнис отправился самым коротким путем, подстраивая свой стремительный шаг к моему, менее широкому и маршевому. Черт! Я никогда не задумывалась на эту тему. Ведь забота, она такая. Ее порой совершенно не видишь, не замечаешь. Но проявляется она вот в таких мелочах. В осторожном поцелуе, почти по учебнику для тех, кто хочет доставить женщине удовольствие. Уверена, сам френ предпочел бы нечто более страстное, необузданное, крышесносное. Судя по его темпераменту, на меньшее рассчитывать не приходится. И даже в этом он думал обо мне, старался для меня, ориентировался на мои ощущения.

Я привыкла пропитываться жаром Мельниса, идти с ним в ногу, переглядываться и без слов понимать.

У каюты командор остановился, будто опомнился, отступил на джентльменское расстояние в пару шагов и почти поклонился.

— Спокойной ночи, Веллада. Отдохните. Вам это нужно.

Он сказал это с чувством, с участием. Я же смогла только кивнуть. Дернулась и поняла, что ладони все еще в плену пятерней Мельниса. Он посмотрел на наши сплетенные пальцы, с искренним удивлением, непониманием. Будто наше касание стало для командора чем-то вроде воздуха. Его не видишь, не думаешь о существовании, пока не лишился и не начал задыхаться.

Мельнис помедлил, нехотя отпустил мои руки и стремительно удалился по коридору. Всякий раз он почти убегал от меня, словно боялся передумать.

Я юркнула в квартиру, сползла по двери и закрыла лицо руками. Несколько минут я так и сидела, силясь понять, когда все так закрутилось, запуталось.

Договор с Дареллом, работа, станция, Мельнис, Темнар, жаклинцы. Я словно за несколько дней наверстала упущенные за столетья на Мерее события. Там, казалось, жизнь остановилась. Даже не течет, законсервировалась во времени и пространстве. Вечно одинаковый, искусственный оазис, не знающий непогоды и природных катаклизмов. Поток туристов, что прибывает и убывает, как сезонные приливы и отливы. Не унывающие бары, ночные клубы и рестораны, пляжная анимация и бесконечные торговые центры с сувенирной продукцией.