Танцуй для меня, учительница! - [42]

В каком-то ближайшем ресторане громыхнула музыка: нечто вроде тяжелого металла, переделанного на новый лад. Да уж, ирония фортуны. Она девушка с характером и своеобразным чувством юмора.

Последняя волна ударила с небольшой задержкой. Раздался более сильный гул, одна из стен здания неподалеку треснула, выбросила в воздух фонтан камушков и начала расползаться, словно фундамент растекался где-то под землей. Я-то понимала, что по сути никакой почвы тут нет. Здания встроены в очередной ярус станции и спокойно могут разойтись «по швам» вместе с полом. Мельнис заметил, что на треснувшем балконе застыл парнишка, лет пятнадцати. Похоже, человек. Командор сделал пару резких жестов — и двое френов подскочили, поманили мальчика. Тот поднялся и прыгнул. Военные поймали ребенка и уложили на землю. Вовремя. Силовое поле проехалось еще раз, словно откатом. И все стихло. Народ осторожно поднимался с земли. Хмурый Мельнис внимательно осматривал меня, помогая встать.

— Не ударились? Не порезались? Веллада, вы как? — не сдержался командор.

Я кивнула, затем сообразила, что надо бы ответить и выдохнула:

— Весело тут у вас. Не соскучишься. Я правильно поняла, что такие взрывы до станции еще не доходили?

Мельнис кивнул, нахмурился сильнее, гладкую переносицу рассекла глубокая морщина.

— Жаклинцы создают новое оружие. Это способно разрушать корабли поменьше. Думаю, даже дробить на части. Просто станция им не по зубам. Но… это уже не те силовые бомбы, с которыми мы сталкивались. Это нечто совершенно новое и очень опасное. Придется, лететь на разведку и сообщить обо всем начальству. Хотите, чтобы мы высадили вас на ближайшей мирной планете?

Внезапное предложение застало меня врасплох. Я всмотрелась в лицо Мельниса. Еще вчера он толковал о том, что подобные внештатные ситуации — наша жизнь, обыденность для тех, кто трудится на военной станции. Мда. Похоже, что-то изменилось. Причем, сильно и внезапно. Грядет нечто, о чем не думал даже командор. Оправдываются худшие его предчувствия.

Я прислушалась к себе, замерла, оцепенела. Вернуться? В обычную жизнь? Опять стать штатской, влачить жалкое существование одинокой женщины без перспектив и друзей? Не хочу. Лишиться возможности узнать о сыне? Ни за что! Оставить Мельниса? Вот еще!

Нет, он удивлял, пугал, а порой отталкивал. Но он мне все больше нравился. Защитник, воин, мужчина, которому легко можно доверить собственную жизнь. Зачем от такого отказываться? Когда еще встречу такого же? Среди Дареллов, туристов и прочих…

Да, у Мельниса свои проблемы. Серьезные по меркам его расы, планеты и государства. Но я почему-то верила, что командору удастся все разрулить. Невелика проблема, найти суррогатную мать для френа. Я так поняла, хотя командор не распространялся, что до этого момента родители противились такому решению. Ждали и надеялись, что первенец очнется. Но сейчас Мельнис имел козыри в рукавах — меня, например. И собирался воспользоваться ими по полной программе.

Командор ждал моего ответа. Навис несокрушимой громадой, молчал и продолжал хмуриться. И вот сейчас его мощное тело, сила, что исходила от Мельниса, успокаивали, как никогда раньше. Я вдруг прильнула к командору и обхватила его руками. Мельнис замер, окаменел. Весь напрягся — хотя, казалось бы, куда уж сильнее. Задышал так, словно взбирался в гору. Но ничего лишнего себе не позволил. Осторожно приобнял, не прижал, и зарылся лицом в мои волосы. Не знаю почему, но этот жест, простой, не навязчивый, на глазах у прохожих, произвел на меня просто магическое воздействие. Я прикрыла глаза и чмокнула Мельниса в щеку. Быстро-быстро, чтобы не передумать.

— Я не хочу, чтобы Темнар за мной ухаживал, — протянула, стараясь побороть смущение, боясь взглянуть в лицо френу. — Я хочу, чтобы за мной ухаживал ты.

На последнем слове Мельнис дернулся, сжал так, что, почудилось, мы прямо сейчас сольемся экстазе. От разгоряченного командора впору было город питать электричеством. Каждая мышца, каждый миллиметр тела Мельниса кричал о желании. Но он опять взял себя в руки. И я почему-то точно знала, что так и случится. Верила на сто процентов. Не боялась ни особенного возраста, ни взвинченного состояния френа, на которого разом все навалилось.

Я осознала — он никогда не сделает того, что мне неприятно, не обидит, пока жив. И это ощущение вскружило голову сильнее, чем мужественность Мельниса, его несомненная, истинно мужская привлекательность, которую оценила бы любая женщина.

— Ты не пожалеешь, даю слово, — прошептал командор на ухо. Жадно втянул запах моих волос и осторожно отстранился. Вплоть до прежнего, ненавязчивого касания. Я все равно чувствовала — насколько распалился Мельнис. Но никаких выпуклостей в тело больше не вдавливалось.

Мы немного постояли, посреди города, а затем я отступила и решительно заявила:

— Останусь.

На большее ни слов, ни эмоций не оставалось.

Улицы зажили собственной жизнью. Несколько автоматических строительных машин, похожих на игрушки-трансформеры бодро чинили поврежденные здания. Очистители воздуха уже избавили нас от взвеси строительного крошева и запахов разрушений. Слабый ветерок приносил аромат молодой листвы и весенней хвои. Прохожие обходили пострадавшие дома и улицы, косились, но волнения не выказывали. Перепуганных успокоили, раненых увели в медблок. Жителей станции подбирали по стрессоустойчивости, учили вести себя в подобных обстоятельствах. Думаю, окажись бомба обычной, известной угрозой, никакой паники вообще не случилось бы, и вмешательства военных вовсе не потребовалось. Местные штатские просто оказались слегка дезориентированы неведомой угрозой, не понимали — как спасаться и что предпринять.