Танцовщица - [6]
– Да ведь вы погрязли в хлопотах, – ответил я. – Где вам было услышать его?
На этот раз мунши-сахиб действительно готовился к мушаире[8] особенно усердно. Стояло лето. За два часа до захода солнца веранду полили водой, чтобы пол весь вечер оставался прохладным. Поверх ковра разостлали белоснежный хлопчатобумажный половик. Натертые до блеска медные кувшины с водой, в которую были положены ароматные травы, расставили на балюстраде веранды. Их до поры до времени прикрыли глиняными горшками, чтобы вода не нагрелась. Лед был приготовлен особо. В горшочки положили бетель[9] – в каждый по семь порций, завернутых в красные тряпочки и засыпанных цветами кеора,[10] чтобы бетель стал ароматным; а на крышках, лежали щепотки душистого жевательного табака. Большие хукки[11] были налиты водой и увиты гирляндами цветов. Ночь была лунная, поэтому об освещении особенно заботиться не пришлось – принесли только один светильник, в котором горели свечи под белым абажуром в виде лотоса.
К восьми часам собрались все друзья – пожаловали Мир сахиб, Ага-сахиб, Хан-сахиб, Шейх-сахиб, Пандит-сахиб[12] и прочие и прочие. Сперва выпили по чашке молока со сластями, затем приступили к чтению стихов.
– Ну, теперь я послушаю, а вы похлопочите, – сказал мне мунши-сахиб.
– Простите, пожалуйста, – возразил я. – Избавьте меня от этого.
– Так; ну, а все-таки что же это было за вступление? – снова вспомнил он.
– Я сейчас прочитаю его, – предложила Умрао-джан и произнесла:
– Хорошо сказано! – похвалил мунши-сахиб.
Потом я попросил нашу гостью:
– Умрао-джан! Прочитайте еще какую-нибудь газель.
– Если что-нибудь вспомню, прочитаю, – отозвалась она и немного помолчав, начала:
– Боже великий! Как сказано! – зашумели присутствующие.
Умрао-джан поблагодарила и продолжала:
– Обратите внимание на это двустишие:
– Что за стихи! – воскликнул я. Остальные тоже похвалили их.
– Вы очень любезны, – сказала Умрао-джан. – Благодарю вас, благодарю!
Все похвалили и это двустишие. Умрао-джан снова поблагодарила и продолжала:
– Слушайте, Хан-сахиб! Это двустишие заслуживает внимания, – проговорил я.
– Именно! – согласился тот. – Действительно прекрасные стихи!
– Все вы, господа, слишком снисходительны ко мне, – сказала Умрао-джан. – А ведь: «Кто я такая и что я значу?»
– Это тоже хорошо, – заметил Хан-сахиб.
– Как живо звучит! – добавил Пандит-сахиб.
Умрао-джан поблагодарила их и прочла дальше:
– Как чудесно сказано! – похвалил ее Хан-сахиб. – От этих стихов веет духом персидской поэзии.
– Мысль хороша, – поддержал его мунши-сахиб.
– Благодарю вас, – сказала Умрао-джан.
Все принялись хвалить это двустишие. Умрао-джан снова поблагодарила и продолжала:
– Теперь послушайте заключение:
– Прекрасная концовка! – в восторге проговорил Хан-сахиб. – Но вы сочинили ее, вдохновившись своим опытом; другие придерживаются противоположного мнения.
– Дело не в моем опыте, я просто облекла в стихотворную форму распространенные мысли, – возразила Умрао-джан.
– Прочтите, пожалуйста, еще раз это двустишие, – попросил я.
Умрао-джан снова прочла концовку.
– А мне кажется, что эту мысль здесь можно толковать двояко, – сказал я.
– Ну, что вы, Мирза-сахиб! – удивился Хан-сахиб.
– Газель с начала и до конца проникнута одним настроением, – подтвердили и остальные.
– Обратите внимание на строй стихов, – сказал Ага-сахиб.
– Сколько в них блеска! – добавил Пандит-сахиб.
Умрао-джан встала и поблагодарила.
Тут вошел еще один господин. Его сопровождал человек с фонарем в руках.
– Это кто же пришел? – спросил Хан-сахиб. – Но к чему фонарь в лунную ночь?
– И правда не к чему, – согласился вошедший (то был Наваб-сахиб[14]).
– А, это вы, Наваб-сахиб! – обрадовался Хан-сахиб. – Ну, вы можете позволить себе и не такое.
Наваб-сахиб вошел в круг собравшихся. Все почтительно поздоровались с ним, потом попросили его прочесть газель.
– Я ведь пришел в надежде послушать вас, – проговорил он. – А сам я ничего не помню.
– Нет, джанаб,[15] придется прочитать, – сказал Шейх-сахиб.
– Хорошо, вот все, что я могу вспомнить:
– Что за стихи! – воскликнули присутствующие.
– Благодарю вас, – сказал Наваб-сахиб и умолк.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.