Танцовщица - [142]

— Вы, мама, с удовольствием примерили роль страдающей матери. Фон Гроссладен был вынужден бежать на родину, оставив вас в тени его позора. И вы неожиданно обнаружили, что никто не принимает за вас решения, не организует ваши действия. Столь хорошо спланированное будущее обрушилось на глазах, и вы призвали на помощь женскую беспомощность в надежде найти сильные плечи, чтобы опереться, и сильную волю, чтобы руководить вами. Вивиан продолжил:

— Но эти плечи и эта воля больше не будут моими. С вами рядом законный сын. Я даю ему свое благословение выйти вперед и взвалить на себя задачу, как помочь вам в настоящее время.

Помолчав, он добавил:

— Лейла однажды заметила, что не может хорошо относиться к матери, которая позволяла, чтобы ее сына запугивал злобный старик. Сейчас я понимаю, что лорд Бранклифф разделял подобное мнение.

В полной тишине, воцарившейся после его слов, Вивиан подошел ближе к брату.

— Ты просил моих советов только потому, что не мог справиться в одиночку. Твое «желание жениться на Джулии» было не чем иным, как согласием с попыткой Бранклиффа ввести в семью человека с сильной волей. И это чувство вины побудило тебя отказаться от предлагаемых мною земель. Если бы у тебя было хоть немного воли, ты бы послал Бранклиффа к черту и выбрал невесту по душе, как можно быстрее обеспечив себе наследника. И старик бы успокоился. А так он не верил в тебя, Чарльз. Ты слабак, и я надеюсь, что тебе удастся перебороть это, иначе наше имя запятнает позор, еще более страшный, чем тот, о котором ты здесь упоминал.

Немного помолчав, чтобы сказанное лучше дошло до слушателей, Вивиан продолжил:

— Когда ты увидишь, как вокруг тебя гибнут люди, когда мимо пролетают пули, а на тебя несется враг, когда твои уши оглохнут от разрывов снарядов, стонов умирающих и постоянных криков: «Заряжай!», тогда ты поймешь, что такое быть солдатом. И только тогда я соглашусь, что ты имеешь некоторое, весьма незначительное, право высказывать мнение о действиях другого солдата, особенно в условиях, о которых не имеешь ни малейшего представления.

Пройдя мимо Чарльза к двери, но потом раздумав уходить, Вивиан вновь повернулся к ним.

— Во времена лорда Бранклиффа тебя бы вызвали на дуэль, если бы ты позволил себе в такой манере говорить о событиях в Ашанти. Я же все-таки учту, что ты, видимо, унаследовал от матери склонность к женственной беспомощности, позволяющей тебе осуждать то, чего ты не знаешь. Ты прав, Чарльз. Я не заслужил ни такого брата, ни такую мать. Я не заслужил и такую жену, как Джулия.

Прошагав в центр комнаты к брату, пораженно наблюдавшему за его передвижениями, Вивиан вновь заговорил:

— Чтобы исправить положение, я собираюсь навсегда распрощаться с тобой и с мамой. Желаю вам приятной жизни друг с другом. С Джулией я, к несчастью, связан, «пока нас не разлучит смерть». Я не собираюсь подвергать своего сына ее садистскому воспитанию. Я останусь жить ради него.

Быстро пройдя к порогу, Вивиан вновь помедлил.

— Возможно, вам будет интересно узнать, что моя «неконтролируемая» страсть к Лейле Дункан заставила меня три года назад умолять ее выйти за меня замуж. Я бы пожертвовал половиной жизни, чтобы родившийся сын был бы ее и моим. Ему бы не пришлось сомневаться в бескорыстной любви обоих родителей… и ему бы повезло не иметь больше родственников.

Кивнув слуге, чтобы тот открывал входную дверь, Вивиан взял свой шлем и хлыст, прежде чем сбежать вниз по ступенькам, где его ожидал конюх, держащий в поводу Оскара.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вивиан не воспользовался предложением полковника Мессенджера получить отпуск, чтобы навестить жену и сына. Офицеры его полка, вошедшие в Кимберли вместе с основной частью английских войск, были полны желания сражаться, и никто не удивился его решению идти с ними к Блумфонтейну.

Хотя и недоношенный, сын Вивиана отличался тем же изумительным здоровьем, что и его мать. Это избавляло Вивиана от возвращения в Кейптаун, чему он был несказанно рад, а так как Джулия едва ли могла сильно повлиять на характер сына в таком нежном возрасте, он был счастлив держаться подальше от жены как можно дольше.

Плохо разбираясь, как и другие мужчины, в проблемах беременности, Вивиан, тем не менее, был достаточно проницателен, чтобы понять причину преждевременных родов: его товарищи по полку рассказывали, что Джулия продолжала ездить на Маунтфуте, несмотря на протесты врача. Военные наперебой восхищались ее сильной волей и умением, но Вивиан увидел в этом лишь ее бунт против того, что Джулия считала женской слабостью.

Он не сомневался, что она вполне могла бы принять обычай женщин племени ашанти, которые незадолго до родов уединяются, чтобы потом вернуться с младенцем в руках. Но на этот раз природа показала ей, что она не единственная хозяйка своего тела. А что, если бы ребенок погиб из-за небрежности Джулии? Был бы Вивиан рад? Чувствовал бы себя более свободным? Существование сына — рожденного без любви — связало его как нельзя более крепко с Джулией. То изменившееся отношение к жизни, что принесла осада, позволило бы Вивиану спокойно уйти от жены, но он не мог бросить ребенка.