Танцоры Аруна - [33]

Девочка воззрилась на отца, решая, стоит ли подчиниться, и наконец заметила незнакомца.

— Кто ты?

— Будто не знаешь, — укоризненно сказала мать. — Твой кузен Керрис. Он приехал с севера и будет жить в Илате.

Чего ради я сюда тащился, спрашивал себя Керрис.

Тазия переминалась на грязных босых ногах.

— Тот, что с шири приехал?

— Да.

— Знаком с моей сестрой Медой?

— С какой стати ему знать твоих сестер? — урезонил дочь Ардит.

— Она сейчас на посту. — Тазия сделала строгое личико и сжала кулачки. — Я хочу поехать к ней.

— Но ты слишком мала. Тебе еще рано стоять на страже… — отец был готов пуститься в терпеливые объяснения.

— Неправда. Я сильная. Я умею швырять камни. Смотри! — Блюдо-солнце взмыло над столом и запорхало по кухне. Стебли фетака летели во все стороны. Керрис едва увернулся от оранжевого диска, пролетевшего возле уха. Лиа попыталась схватить блюдо, но подпрыгнула и плюхнулась на стол. Кухню усыпал фетак.

— Сейчас же все прибери, Тази, — распорядился Ардит.

Бабушка приподняла голову, издав несколько довольно громких звуков, похожих на хруст гальки. Тазия не трогалась с места.

— Прибери, потом сходи к колодцу и перемой фетак. Сделаешь все и пойдешь в Танджо, — Ардит добавил суровости голосу.

Косички поникли. Тазия подбирала стебли. Вышла и затворила дверь. Впечатлений для одного утра Керрис получил предостаточно.

Лиа ощупала блюдо-цело, не лопнуло. Радуясь, она еще больше походила на дочь.

— А что было, когда Тазия собралась подоить корову, используя свой талант.

— Она колдунья?

— Ты видел, она может усилием мысли приводить в движение предметы. Дочь своего отца. Благодарение им, больше никто не одарен. У Элис, у всех женщин необычные способности проявляются в зрелом возрасте, а эта-еще ребенок.

Пришла Тазия. Молча выложила фетак на блюдо и удалилась, тихонько затворив дверь, которая почти тут же распахнулась вновь. Пара мягких кожаных башмачков взлетела в воздух и унеслась в сад. Дверь захлопнулась. Лиа хохотала от души. Вдоволь насмеявшись, она поднялась.

— Пойдем, поглядишь на мои труды, увидишь, где я работаю.

За уютным садиком, вмещавшим великое множество разных растений, стоял сарай. Прежде в нем держали лошадей, внутри еще чувствовался едва уловимый запах конского пота. На полу лежал толстый слой белой пыли.

— Неизбежный спутник гончара, — заметила Лиа.

Под окнами стояли три бочки, накрытые влажными тряпками. Керрису было показано их содержимое: три сорта глины-красная, белая и серая. Он осмотрел готовую посуду на полках. Лиа познакомила гостя с действием гончарного круга и подвела к столу со множеством горшков и горшочков.

— Вот мои краски, эмали, глазурь. Есть жидкие, есть сухие, как пыль. — Взяла голубой кувшин с белыми цветами. — На сырую глину наносится контур рисунка, потом узор раскрашивается, и в печь.

— А куда девается готовая посуда?

— Продаю. Соседям и всем желающим в городке. Лучшие образцы покупает синий клан. Одному торговцу из Махиты нравятся эти кувшины. Почти все забирает он, а мне привозит глазурь. А это-мои инструменты. — Лиа показала кисти, скребки, резцы…

— А откуда берутся узоры?

— Из головы, — улыбнулась Лиа.

На столе стоял кувшин для масла довольно неказистого вида.

— Это неудачный образец?

— Нет, он только что раскрашен. После обжига из грязно-серого он станет красно-черным и гладким.

— У кого же вы учились всей этой премудрости?

— У матери. В нашем роду испокон веков занимались гончарным ремеслом.

Лиа повела его за сарай показывать печь для обжига. Сложенная из кирпичей, она была много выше кухонной, топили ее дровами через отверстие у самой земли. Выше, за стальной дверцей, стояло два десятка горшков.

— Вот, дожидаются обжига. — Лиа закрыла дверку и вставила в проушину железный стержень. — А у меня все руки не доходят. Голова совсем другим занята. Какая уж тут работа.

— Из-за Тазии? — предположил Керрис.

— Нет. Тази-мое утешение и радость. Мне атака азешцев не дает покоя.

Они возвращались садом. Возле грядки, сплошь покрытой голубыми цветами, Лиа задержалась. Осмотрела растения и сняла с зубчатого листа какое-то красное насекомое.

— В прошлых набегах гибли мои друзья, пострадала и наша семья. Ты, верно, знаешь, они опять напали. Разбойников выгнали из города, но память о себе они оставили. Знал бы ты, сколько раз приходилось горожанам заново отстраивать свои дома.

— А моего отца вы тоже знали? — невпопад спросил Керрис.

Лиа обернулась.

— Немного. Он был собранием качеств, которых совсем не было в Элис. Твоя мать была утонченной, хотя и неброской, любила тишину. Ардит на нее похож. Ее утомляла суета. Временами мне кажется, что Элис сделалась такой под влиянием внутренней речи… Я ужасно завидовала Кервину. — Она сложила руки на груди и задумалась. — Они познакомились в Кендре-на-Дельте. Кервин сопровождал твоего деда на Совет Городов и отправился покупать себе плащ. Элис проходила по рыночной площади. В общем, совершенно случайная встреча. Старому лорду это не понравилось. Он желал видеть рядом с сыном ровню-девушку высокородную из семейств Мед, Хок или Батто. Старик был крут, а Кервин непреклонен. Твой отец был очень смелым, — голос Лиа дрогнул. — Кел пошел в него.