Танцоры Аруна - [24]

Эриллард уже спал. Риньярд и Дженси, накрывшись с головой, обсуждали свои секреты. Керрис попытался устроиться так, чтобы меньше мяла бока твердая земля. О тепле костра мечтать не приходилось.

— Меня тошнит от сельских просторов! — Элли уселась рядом. — Я хочу видеть зеленые холмы и журчащие ручьи. — Она куталась в одеяло, сердито морщила нос и ворчала, как старуха.

— А я скучаю по своей семье. — Айлин сидела на корточках и точила кинжал. Сверчок под соседним камнем пытался вторить вжиканью металла по оселку. — Мы с сыном уже год не виделись.

— У тебя есть сын? — удивился Керрис.

Айлин улыбнулась во весь рот.

— Борти. Ему два года. Он живет с моей мамой, сестрой и ее детьми. Я так переживаю, что мы редко видимся. Иногда даже боюсь, вдруг он меня забыл. Вот подрастет, и станем путешествовать вместе. Если к тому времени я не наймусь в мастера площадки в каком-нибудь селении.

— А где он?

— В Илате, конечно. Я родом оттуда. В Илате живут не только колдуны.

— Почем мне знать.

— Ты совсем его не помнишь, такой замечательный город?

Керрис покачал головой:

— Он большой?

— Значительно больше, чем Брас, и меньше Кендры-на-Дельте или Тезеры.

— И меньше Махиты, — добавила Элли.

— У Элли все бледнеет по сравнению с Махитой.

— Я с должным уважением отношусь к родному городу, и только.

— И каждый день благодаришь судьбу, что не сподобилась родиться в безвестной деревушке вроде моей, — хмыкнул Риньярд.

— Так почему ты не осталась на родине? Гуляла бы сейчас в толпе таких же гордых, как ты, жителей несравненной Махиты, — спросил Калвин.

Айлин прыснула.

Элли почесала щеку.

— Знаете, я люблю приезжать в Махиту, как Кел в свой Илат, но подолгу сидеть на месте не могу.

— Зэин учит: один шири-это один звук мелодии. Песня складывается из многих звуков, шири не может быть сам по себе-он счастлив лишь в обществе себе подобных, — сказала Айлин.

— Я совсем никакой не звук, — обиделся Риньярд, — я человек.

Кел не вступал в беседу. Сидел, неподвижный, как статуя в лунном свете. Керриса неудержимо влекло к брату. В нем возникло мужское желание, страстное, непреодолимое, кровь застучала в висках, и вспотели ладони. Он вовремя овладел собой. Не хватало, чтобы Кел по его милости все это испытал.

— Эй, — окликнула брата Айлин. — Почему притих? — Она дернула Кела за рукав.

Он оторвался от своих рисунков на земле.

— Задумался.

— Я знаю о чем… — Айлин потянулась, изогнувшись всем телом, склонилась к его уху и зашептала. Кел улыбнулся, погладил ее руки снизу вверх и за плечи притянул к себе. Они слились в долгом поцелуе. Оторвавшись от его губ, Айлин сказала хрипловато:

— Давай пройдемся. Вставай.

Кел поднялся, Айлин взяла его под руку, и они, прижимаясь друг к другу, ушли в ночную темноту.

— Хорошо, — прозвучал им вслед голос Эрилларда.

Керрис был в смятении. Представлял, как Кел и Айлин идут среди колосьев. Вспоминал совершенную красоту обнаженного тела, когда Кел стоял на берегу… В Илате мог бы влюбляться сколько угодно. Керрис мучился ревностью, хоть и понимал нелепость своих страданий. Правила шири не ограничивали в любви. Какое дело младшему брату, что у старшего есть любовница? У Кела было все-умение лучше всех сражаться и танцевать, и природная красота, и дом, в который хочется вернуться. Он умел любить… Керрис томился теми воспоминаниями и стыдился. Сейчас он поспешил отогнать их. Шири могли заметить, а Элли наверняка стала бы расспрашивать. Слезы все равно текли. Он стиснул зубы и уткнулся в землю.

Галбарет остался позади к полудню следующего дня.

У подножия зеленых холмов разом кончились пшеничные поля. Едва кони ступили на луговую траву, Кел издал радостный клич. Он погнал рыжего Каллито галопом, оставив спутников далеко позади.

Назад вернулся растрепанным и счастливым.

— Наконец-то. — Кел посмотрел на Керриса. — Будем в Илате еще до захода солнца.

— Отлично.

Услышав безучастный ответ, брат забеспокоился.

— Что случилось, челито?

Ласковый тон разозлил.

Я не малыш, подумал Керрис, но сообразил, что обижаться глупо.

— Ничего, — процедил он сквозь зубы.

— Оставь его, — вмешалась Айлин. — Он вырос взаперти, в квадрате замковых стен. Сейчас вокруг все совсем по-другому, дай человеку пережить встречу с новой жизнью.

Кел смотрел прямо в глаза.

— Все дело в этом? Тогда не тревожься. В Илате тебя встретит родня-там живут наши двоюродные братья. С твоим даром внутренней речи Илат-лучшее место для жизни. Не стоит переживать. — Он развернул Каллито. — Едем.

Дорога, вьющаяся между холмами, вид их пологих склонов со стадами пасущихся коз успокоили Керриса. Из травы поднимались на высоких стеблях белые цветы. С очередной возвышенности они увидели впереди улицы поселка, и сердце у него екнуло. Но селение шири объехали стороной, и кони снова пошли на подъем. Айлин запела:

Мы расстанемся днем,

Под луной вновь сойдемся,

А любовь остается,

А любовь остается.

Потерпи до заката,

Мы в объятьях сольемся.

Ведь любовь остается,

Ведь любовь остается.

Ненадолго остановились, перекусили и снова пустились в путь. Нетерпение Кела овладело всеми.

Травяной покров изменился, почва тоже. Все чаще попадались скальные обломки. Тропа проходила меж сглаженных ветром каменных выступов-остатков древних гор. Утесы отбрасывали причудливые тени.