Танатос - [21]

– Если бы ты раньше так… – начала Ольга и осеклась.

Алтухов смотрел на нее с какой-то безумной полуулыбкой, грязными руками с траурной каймой под ногтями он нервно щипал скатерть, и весь его облик немытого, спившегося бродяги начисто отрицал все, что он говорил.

– Ты когда едешь? – спросила Ольга.

– Сегодня. Вечером, – ответил Алтухов. – Я еще неделю назад должен был уехать. Задержался из-за Паши. Неделю назад он попал под машину. Вот пришлось…

– Паша погиб неделю назад? – переспросила Ольга.

– Да, везучий был мужик, а вот на тебе…

– Что ты врешь? – перебила его Ольга. – Паша с Надей позавчера уехали в Америку. Насовсем. Они мне звонили.

– В Америку?! – Алтухов даже привстал со стула. – И ничего не сказал мне… не говорил.

– А что он тебе должен был сказать? – усмехнулась Ольга.

– Слова, – ответил Алтухов и поднялся.

Это известие настолько ошеломило его, что он заторопился на улицу, где наедине с собой смог бы обдумать и попытаться найти nazqmemhe Пашиному обману. Алтухов сразу вспомнил, как во время последней встречи тот упаковывал картины и врал что-то о предстоящей командировке в "рунино-"рушино. "А может, и не врал, – подумал Алтухов. – Если эта выставка – в Америке".

– Ты уже уходишь? – забеспокоилась Ольга.

– Да, мне пора. Поезд через два часа.

Ольга замялась, посмотрела Алтухову в лицо и наконец решилась:

– Покажи билет.

Алтухов похлопал себя по груди и нашелся:

– Он не у меня. Я же не один еду. Я вам напишу оттуда.

– Ты врешь, – сказала Ольга. – Ты никуда не едешь. Посмотри на себя в зеркало. Тебя же и на вокзал не пустят, не то что в поезд.

– Ну, голубушка, – рассмеялся Алтухов. – Ты давно была на вокзале? Там только такие, как я, и обитают.

– Вот именно, обитают, – сказала Ольга. – Скажи правду. Только правду: ты сильно пьешь? – Она покачала головой и добавила: – Ты правда уезжаешь?

– Ну что ты, как маленькая: правда, кривда, – ответил Алтухов. – Еду. Вещи в камере хранения. Даже код помню: А-23456.

– Послушай, Саша, – волнуясь, проговорила Ольга. – Если ты все это сочинил, чтобы… то лучше останься у нас. Вымоешься, отоспишься, а там посмотрим.

– О-о-о! – рассмеялся Алтухов. – Не вводи в соблазн. Билет пропадет, жалко.

– Не кривляйся, я серьезно, – перебила его Ольга.

– Серьезно? Нет, спасибо. Мне уже сегодня… нет, вчера… не помню, предлагали то же самое. – Алтухов развел руками. – Все, Ольгуня, поздно. Да ты еще красивая молодая женщина. Что ты себе мужика не найдешь? Вон у тебя сосед какой под боком – орел, я бы даже сказал – мамонт. А у меня уже душа не лежит к семейной жизни. Кстати, знаешь, у меня душа появилась. Раньше я как-то без нее обходился, а сейчас вот обзавелся. Имею шанс попасть в рай или хотя бы в чистилище, так что я нынче идеалистом стал. И времени у меня нет, а то ведь завтра опять может не стать ее.

Какой-нибудь подонок убедит меня, что человек – это кусок мыслящего… иногда мыслящего говна и не более того. А я этого не переживу.

– Что ты мелешь? – испуганно глядя на него, спросила Ольга.

– Я не мелю, – ответил Алтухов. – Я объясняю тебе ситуацию. – Он запахнул пальто и направился к двери. – Прости и прощай, дорогая Ольга. Поцелуй за меня дочку. Это, пожалуй, единственное, что я сделал бы с удовольствием сам, но… нет времени. Поезд, он, знаешь, ждать не будет. Там внутри пассажиры сидят, и все такие скандальные.

Выражение глаз Ольги изменилось. Взгляд сделался холодным, а лицо спокойным.

– Ты совсем заврался, – сказала она. – От тебя воняет за версту, как от помойки.

– Заврался? – рассеянно переспросил Алтухов. – Я вру не больше, чем все остальные. А вообще-то, человек совсем не то, что он говорит, и даже не то, что делает. Ты, к сожалению, этого так и me поняла.

– То, Саша, то, – закивала головой Ольга. – Тебе самому не страшно за свое будущее?

– Давненько я этого не слышал! – расхохотался Алтухов. – Не страшно! Ибо никто не знает, во что нас преобразует грядущее…

– Да, порассуждать о жизни ты умеешь, – сказала Ольга. – А вот жить… И грядущее твое, достаточно посмотреть на тебя…

– Ну с тобой-то все ясно, ты-то все знаешь, – перебил ее Алтухов.

– Поэтому и живешь одна.

Ольга молча смотрела на Алтухова, а он махнул ей рукой, прикрыл за собой дверь комнаты и покинул квартиру.

После посещения жены на душе у Алтухова полегчало. Он не мог себе объяснить, почему это произошло, да и не пытался. Он ехал в автобусе и уже спокойно, без истерики размышлял о том, что Паша знал о своем отъезде как минимум за полгода и все это время молчал. "Значит, он меня уже тогда похоронил, – подумал Алтухов.

– А действительно, что он мог написать мне? Держись, старик?

Когда-нибудь увидимся? Приезжай ко мне в Америку?" Алтухов вспомнил тот случай, после которого Пашина жена потребовала, чтобы он больше у них не появлялся. Это произошло в то время, когда они с Ольгой разменивали квартиру. Алтухов поселился у Паши с Надей, но домой возвращался только поздно вечером, чтобы не надоедать хозяевам. Целыми днями он болтался по Москве, изредка заходил по объявлению в какую-нибудь контору и, получив очередной отказ, с облегчением уходил. Алтухов делал это лишь для очистки совести, поскольку устраиваться на работу в таком состоянии не имел душевных сил. А через три месяца, перед самым разменом, Пашина жена устроила им обоим скандал.