Таможня - [16]

***

Я попробовал открыть глаза. Жив – это точно. Но что с глазами? Понятно, плотная повязка. Но, недостаточно плотная, чтобы не видеть свет, пробивающийся сквозь ткань. Зачем повязка? В ушах гул, как будто они забиты ватой, а где-то работает неисправный трансформатор. Низкий рокот, наполненный ударами кровеносных сосудов в перепонки. Боже, как больно. Вместе со слухом и зрением пришла боль, распределенная по всему телу. Как будто меня проутюжили раскаленным утюгом и оставили подыхать.

Память услужливо показала последние мгновения перед провалом. Спокойное лицо Серого, сжимающего в руках парализатор. Прислоненная к стене решетка ограждения, за которую я схватился, пытаясь притормозить, падение вместе с нею на клеммы ВЧ-генератора подстанции. И откуда-то вспомнился пушистый котенок. Нет, это не котенок, это крыса. Крыса, которая бежит по лабиринту туда, куда ее заставляют. Пол за нею проваливается, падают раскаленные брызги металла. Крыса бежит, не помня себя, старается спасти свою серую шкуру. Добегает до конца лабиринта. Тупик! А сзади накатывается волна жара… Жжет все тело, паленая шерсть. Господи, как больно-то!…

Второй приход в сознание был менее болезненным. Повязка куда-то делась, я открыл глаза и увидел над собою матовые рефлекторы освещения и датчики пожарной сигнализации. Вокруг относительная тишина, только гудит какое-то странное устройство рядом с кроватью. Голову повернуть не получилось. Впрочем, сдвинуться с места вообще было нельзя. Как говорится, качественно зафиксированный больной в уговаривании не нуждается.

Где-то за дверями раздался приглушенный голос. О чем говорят – не разобрать. Потом снова все смолкло. Еще через пару минут дверь открылась. Я боковым зрением увидел двух людей в белых халатах. Одного узнал – Герцог. Второй – вероятно, лечащий врач.

– Привет, Артем Александрович. Я тут без сна и отдыха битых пять часов дежурю, а ты все дрыхнешь. – Контролер говорил преувеличенно бодро и, как ему казалось, смешно шутил. – Лежи-лежи, не вставай. И не разговаривай. Тебе пока это вредно.

Второй мужчина, вероятно врач, прошел к монитору, который я сначала не заметил, поскольку он стоял экраном в другую сторону от больного, то есть ко мне задом, прямо как избушка на курьих ножках. Просмотрев что-то на экране, пощелкав клавиатурой, мужчина прокомментировал:

– Процесс идет быстро, но две недели постельного режима – это минимум.

– А если еще пару инъекций дерматокрина? – Спросил его Герцог.

– Да где ж его взять? И стоит он бешеных денег.

– Вам доставят две ампулы завтра утром. – Пообещал Контролер.

Врач невесело усмехнулся.

– А может быть заодно поможете и мальчику в соседней палате? У него 80% тела обожжено. Не жилец без дерматокрина.

– Может быть и поможем. Главное – не болтайте. Лекарство это – штука дорогая, сами сказали. Просто так его не достанешь.

– Хоть на этом спасибо, Алексей Дмитриевич.

– Вы могли бы нас оставить на пару минут?

Доктор молча вышел. Герцог дождался, пока за ним закроется дверь, и присел на стул рядом с кроватью.

– Как ты себя чувствуешь, я догадываюсь. И физически, и… кхм, морально. Но это не беда. Я пришел рассказать тебе все, чтобы тебя не так мучило ощущение беспомощности. Рассказать? Ах, да… В общем, если ты хочешь ответить утвердительно – просто моргни дважды. Если отрицательно – подними глаза вверх. Понял меня?

Я дважды моргнул.

– Замечательно. Так вот, Алый, ты однозначно герой. Прости за то, что мы тебя по сути «в темную» использовали, но ты бы иначе не сделал все в точности так, как задумывалось. И, ошибись ты хоть в одном шаге, операция, на подготовку ушел без малого год, была бы провалена, не успев начаться. Надеюсь, что ты помнишь, ради кого, и ради чего мы работаем?

Я снова моргнул дважды. В общем-то я понимал, что «так надо», и сумел бы себя со временем убедить, что все в порядке, но Герцог собственной персоной убеждал лучше любого гипноза. Это ведь именно он в свое время стал первым русским Таможенником и положил кучу времени и нервов на создание евразийской сети «точек». Почему он в итоге ушел в Контроль, мне теперь тоже было более-менее понятно. Таможня – это все-таки оперативное подразделение, а Контроль – аналитическое. Где как не в Контроле Герцогу можно наблюдать за развитием сети?

– Нам пришлось тебя обмануть, Алый. Чистить мозги без ущерба для здоровья мы пока не умеем. Словом, твоя «программа» полностью сработала. От первого до последнего действия. Мы могли корректировать только внешние условия. Да и то… Котенок для нас стал полной неожиданностью. Поскольку в твою программу он не входил, а мы опирались только на данные твоей ментоскопии. Зато вместо ста сорока тысяч вольт ты получил только пятьсот, поэтому и выжил. Пришлось еще и частоту увеличить. Никакой комбез тебя бы не спас, будь там реально сто сорок.

Герцог встал и подошел к окну, присел на подоконник.

– И программу на коллайдере ты тоже запустил. И коллайдер уже выстрелил как большой «прорыв». Радиус – миллион километров. Людей накрыло всех, даже на лунной станции. А за пределами орбиты Луны землян пока нет. Этого мы тоже остановить не смогли. С одним маленьким «но». Мы не зря почти год работали над китайским рацпредложением. Успели, как говорится, запрыгнуть в последний вагон, только неделю назад разобрались. В общем, интрузия предполагалась очень хитрая – исправление одной интересной функции мозга – забывания. Казалось бы, исключительное благо для человечества. Так?