Тамерлан Великий - [26]

Техелл

Пусть сотня всадников несет дозор,

Следя, не шлют ли городу подмогу.

Мы, Теридам, людей в траншеи скроем

И точно астролябией измерим

И высоту стены и расстоянье

Меж ней и нами, чтобы наши пушки

Огнем прицельным бить могли по ней.

Теридам

Следить за тем, чтоб ядра и заряды

Носили к пушкам только по траншеям.

Для пушкарей укрытия построить,

Чтоб их от пуль мушкетных защитить.

Орудия должны палить все время:

Гром рушащихся стен, огонь и дым,

Пыль, эхо выстрелов, людей стенанья

Пусть оглушат весь мир и свет затмят!

Техелл

Играйте наступленье, трубачи!

Вперед, друзья, за мною! Крепость - наша!

СЦЕНА 4

За сценой сигнал боевой тревоги. Входят комендант,

Олимпия и их сын.

Олимпия

Мой добрый друг, идем, идем скорее

В подземный ход, ведущий прочь отсюда;

Ты побежденный город не спасешь.

Комендант

Меня пронзила роковая пуля.

Нет сил дышать, окончен жизни путь,

Пробита печень, жизненные вены,

Что от нее идут, неся с собой

Питанье телу, порваны и смяты,

И внутренности все мои в крови.

Жена и сын, прощайте! Умираю.

(Умирает.)

Олимпия

Что ж ты уходишь, Смерть, а мы живем?

Вернись, желанная, убей и нас!

В одно мгновенье вместе нас возьми

В одну могилу, Смерть! Что ж ты ушла?

Но у меня остался твой посол!

(Выхватывает кинжал.)

О злая Смерть, раскинь свои крыла

И наши души отнеси к нему!

Мой мальчик, хочешь ли ты умереть?

Ведь скифы, варвары с жестоким сердцем,

И эти мавры, в ком пощады нет,

Нас на куски изрежут, колесуют,

Страшнейшим в мире пыткам предадут!

Умри, мой сын, от любящей руки!

Мать ласково твое проколет горло,

Избавив и от жизни и от мук.

Сын

Убей меня, иль сам с собой покончу.

Как жить мне, зная, что отец мой мертв?

Мать, дай мне нож, или убей сама,

Чтоб скифы надо мной не издевались,

Убей, и встречусь я тогда с отцом!

Олимпия закалывает его, он умирает.

Олимпия

О Магомет! Коль я свершила грех,

Моли Аллаха, чтоб меня простил,

И перед смертью душу мне очисти.

Она сжигает тела мужа и сына и потом пытается заколоть себя.

Входят Теридам, Техелл и их приближенные.

Теридам

Стой! Боги! Что замыслила ты сделать?

Олимпия

Убить себя, как я убила сына

И с телом мужа моего сожгла,

Чтоб скиф жестокий их не растерзал.

Техелл

Ты поступила как жена героя.

Тебя мы к Тамерлану отведем,

И он характер твердый твой оценит

И выдаст за могучего царя.

Олимпия

Покойный муж был для меня дороже

Любой победы и любых царей.

Он умер - для чего ж мне жить на свете?

Теридам

Но если взглянешь ты на Тамерлана

Увидишь: он сильнее Магомета,

И величавее его лицо,

Чем лик Юпитера, когда с небес

Из своего дворца взирает он

На Цинтию в окне чудесной башни,

Иль на Фетиду в мантии хрустальной;

Фортуну попирает Тамерлан,

Могучий Марс стал у него рабом,

А Смерть и Парки, обнажив мечи,

За ним идут в багряных одеяньях,

А Немезида едет перед ним

Верхом на льве и с шлемом, полным крови;

С ним рядом фурии толпой бегут

И, по его веленью, мир терзают,

А в высоте, в плащ вихревой одета,

Летает Слава на крылах орлиных

И громко в золоченый рог трубит,

Чтоб от конца и до конца небес,

От полюса до полюса звучало

Прославленное имя Тамерлана!

И ты его увидишь, госпожа!

Пойдем!

Олимпия

О, сжальтесь над слезами безутешной!

Я на коленях умоляю вас,

Позвольте броситься в огонь костра,

Где дотлевают мой супруг и сын.

Техелл

Нет, госпожа. Скорей сгорим мы оба,

Чем опалить твое лицо позволим,

Природой созданное так искусно,

Как в дни, когда из Хаоса она

Сияющие извлекала звезды.

Теридам

Я так тобой пленился, госпожа,

Что ты пойдешь, должна пойти за нами!

Олимпия

Ведите же меня, куда хотите,

И пусть концом печального пути

Конец моей ненужной жизни будет.

Техелл

Нет, госпожа! Он - радости начало.

Иди же и не бойся ничего.

Теридам

Друзья! Теперь вернемся к Тамерлану,

Который у анатолийских стен

Готовится напасть на войско турок.

Все золото, и серебро, и жемчуг,

Что в крепости вы взяли, разделите

Между собой, а госпоже дадим

Из войсковой казны двойную долю.

Уходят.

СЦЕНА 5

Входят Калапин, Оркан, цари Иерусалимский,

Трапезундский и Сирийский со свитой, Альмеда

и гонец.

Гонец

Великий император Калапин,

Опора величайшая Аллаха,

Я доношу, что около Алеппо

Царь персов Тамерлан раскинул лагерь.

Людей привел он больше, чем листов

В дубравах Иды, где твои собаки

Оленя раненого гонят с лаем;

Он Анатолию поклялся взять,

И город сжечь, и завладеть страной.

Калапин

У нас не меньше войск, чем у него:

От самой Фригии до бурных вод,

Что моют Кипр солеными волнами,

Они холмы покрыли и равнины.

Точите же кинжалы, полководцы:

Вы скоро их вонзите в Тамерлана,

В его сподвижников и сыновей.

Клянусь аллахом, мы их уничтожим!

А поле, где жестокий грянет бой,

Получит прозвище "Могила персов"

На память людям о победе нашей.

Оркан

Назвавший сам себя бичом господним,

Владыкой мира, божеством земным,

Увидит здесь конец своих побед

И опрометью будет сброшен в ад,

Где миллионы бесов (им известно,

Что грозный Калапин покончит с ним),

Средь отблесков огней неугасимых,

Оскаля зубы, выпустивши когти,

Толпясь у входа, ждут его души.

Калапин

Мои вассалы! Сколько привели

Вы воинов под знамя Калапина?

Царь Иерусалимский