Тамерлан: эпоха, личность, деяния - [23]

Я очень обрадовался прибытию такого подкрепления и решил, что, вероятно, люди эти прибыли ко мне на помощь по воле Божьей. Сайд Паттах, приблизившись ко мне, сказал: «Во сне мне явился четвертый халиф, Али, и приказал мне: доставь белое знамя брату моему Тимуру. Жители Неджефа, в свою очередь, сказали, что белое знамя доставлено мне как помощь, при осуществлении задуманного мною дела, как средство к исполнению моего желания овладеть Эрзрумом. Услышав всё это, я пал ниц, благодаря Бога за помощь, и приказал записать это событие в историю моих подвигов. В то же время ученые, находившиеся в моей свите, нашли в Коране изречение, указывающее, что в том году Рум должен пасть; в то время прибыл Инга-Тимур из своего убежища и поздравил меня е победой; я принял слово «победа» за хорошее предзнаменование и вручил ему белое знамя. Он бросил взгляд на белое знамя и начал битву.

Бог и в других случаях, кроме приведенного, неоднократно помогал мне; так, когда я собирался в поход к столице Рума, я пожелал узнать наперед, суждено ли осуществиться моему намерению. Для этого я отправился на могилу святого шейха Ясави и просил погадать мне. При посредстве гадания я узнал, что если во время войны я буду находиться в затруднительном положении, то мне стоит только прочесть нижеприведенное четверостишие и успех дела будет вне всякого сомнения. Стихи, которые должны были оказать мне такую помощь в трудную минуту, следующие:

«Ты, который по своему желанию волен темную ночь обратить в день.

Ты, который можешь превратить всю землю в благоуханный цветник.

Помоги мне в трудном деле, которое предстоит мне, и сделай его легким.

Ты, который делаешь легким всё затруднительное».

Я твердо запомнил эти стихи, и во время боя с Кайсаром 70 раз прочитал их про себя и одержал победу.

Бог помог мне и в следующем, 1399 году. Потомок Чингисхана, Туклук Тимурхан собрал войско для завоевания Мавериннахра и перешел у Ходжента Сыр-Дарью. Мавераннахрские эмиры и Хаджи Барлас из страха бежали в Хорасан и перешли Сайхун (Сыр).

Я сам был в нерешимости: последовать ли общему примеру и искать спасения в Хорасане или же добровольно присоединиться к войску Туклук Тимурхана.

Единственным средством разрешить мучившее меня сомнение было - посоветоваться об этом деле с моим духовным иаставником, и я поспешил послать письмо шейху Заинуддину Абубекру, спрашивая, как поступить мне в данном случае. Шейх отвечал: «Четвертый халиф Али привел такое изречение Платона: если небо - лук и судьба - стрелы, то стрелок - Всевышний Бог; куда бежишь? Прибегни к самому себе и присоединись к Туклук-Тимурхану, так как он Божья тень».

Я понял ответ шейха в том смысле, что Богу угодно, чтобы я действовал заодно с Туклук Тимурханом, и потому поспешил присоединиться к нему у Ходжента на берегу реки Сыр-Дарьи.

Хан был очень доволен, что я добровольно присоединился к нему и, по воле Божьей, облек меня полным доверием. Ни одного из своих предположений хан не приводил в исполнение, не посоветовавшись предварительно со мною. Так, однажды, до сведения хана дошло, что его эмиры в кипчакской степи подняли знамя бунта. Хан спросил моего совета, как следует поступить в этом случае: идти ли на кипчаков самому, чтобы примерно наказать виновных, или же послать только войско? Я сказал: «Если ты пошлешь кого-нибудь, то будет две опасности; если пойдешь сам - одна опасность; умный человек тот, кто предпочитает одну опасность двум». Другой раз хан спросил моего совета по какому-то делу, и я ответил ему так: могущество твое подобно громадному шатру, раскинутому над всем Мавераннахром. Столбы, поддерживающие этот шатер - справедливость, веревки, на которых покоится крыша - беспристрастие, и колья, которыми укреплена палатка - правда; этими тремя качествами поддерживай свое могущество, как колья, столбы и веревки поддерживают шатер. Всякий под сенью этого шатра найдет спасение, а бегущий от него - погибнет. Шейхам, улемам и сайдам оказывай подобающее их высокому сану уважение, ко всем вообще относись справедливо. Хороших людей поощряй подарками, дурных - старайся исправить наказаниями; войско снабжай всем необходимым, а служащим у тебя исправно плати назначенное им жалованье; пусть воин будет убит, но жалованье он непременно должен получить.

Однажды люди царской свиты ограбили народ; потерпевшие пожаловались. Хан спросил у меня совета, и я ответил, что у турков ум такой же узкий, как их глаза; поэтому, чтобы добиться от них преданности, необходимо насытить их глаза и сердце. Туклук Тимур остался очень доволен моим ответом. Вскоре хай отправился на кипчаков, сам предводительствуя войском, а мне, на время своего отсутствия, вверил управление Мавераннахром

Туклук Тимурхан, поручая мне управление страной, снабдил меня грамотой, в которой значилось, что Туклук Тимур отдал Мавераннахр брату своему Тимуру. Это было сделано во избежание междоусобий и притязаний врагов Туклук Тимура…

Но так как Ильяс-Ходжа не обладал качествами, необходимыми для правителя, то эмиры и узбеки не оказывали ему послушания. Однажды жители Мавераннахра пожаловались мне, что узбеки требуют, чтобы им были выданы 1000 девушек. Я доложил об этом Ильяс-Ходже. Он запретил узбекам такое насилие, но те не обратили на его приказ ни малейшего внимания. В то время некоторые из персидских саидов принесли жалобу, что узбеки увели в плен 70 потомков Пророка, саидов. Такая неслыханная дерзость окончательно вывела меня из терпения; я быстро двинулся за ними и освободил из плена саидов. Узбеки негодовали на меня за такой поступок и, чтобы повредить мне во мнении Туклук Тимура, послали ему донос, будто бы я намерен отделиться и восстать против него. Туклук Тимур прислал грамоту, чтобы меня казнили за измену, но совершенно случайно приказ этот попал в мои руки, и я принял все меры предосторожности, чтобы защитить себя от совершенно незаслуженного мной наказания. Как раз в это время во сне явился мне пророк и объявил, что за освобождение мною из плена 70 саидов, семьдесят поколений моего потомства будут царствовать.