Тамбера - [82]
— Что с тобой, отец?
— Берегись, сынок, берегись… Они идут сюда… Они схватят тебя… Очень скоро…
— Что они сделали с тобой? — стиснув зубы, спросил Кависта.
— Они меня… мучили. Так больно… страшно… И тебя тоже… будут мучить, сынок… Берегись… потому что… они…
Не успел он договорить, как вдруг совсем недалеко прогремел ружейный выстрел, и над их головами просвистела пуля.
— Проклятье! — выругался Кависта, молниеносно отскакивая в сторону.
— О-о… — застонал Уман, который был уже здесь, возле Маруко.
Кависта бросился было к товарищу, но в этот момент раздался второй выстрел, за ним — третий.
Прыжок — и Кависта укрылся за мощным стволом дерева.
Маруко не подавал признаков жизни. Уман корчился от боли.
— Приготовьтесь к бою, друзья! — крикнул Кависта, Он мог бы и не отдавать этого приказания. Заслышав вражеские выстрелы, Вето и Вина не мешкая заняли подходящие для обороны позиции. Лишь в первое мгновение они растерялись от неожиданности. Но быстро опомнились и теперь были готовы встретиться с врагами лицом к лицу.
Но Кависта не мог сидеть в своем укрытии и ждать. Он горел ненавистью к врагам и хотел скорее сразиться с ними. Он бесшумно вышел из-за дерева. Где враги, сколько их, — он ничего не знал: в лесу было еще темно. Кависта двигался вперед медленно, осторожно, полагаясь только на свое чутье, обострившееся сейчас до предела.
Отец… Он так и остался лежать в траве, беспомощный, страдающий. Может быть, голландская пуля уже погасила последнюю теплившуюся в нем искорку жизни…
Крепко сжимая дубину, Кависта неслышно пробирался туда, где стреляли. Вето с Виной следовали за ним.
На их стороне было важное преимущество. Ночь была их союзницей; они знали здесь каждое дерево, каждый куст, каждую тропку и легко ориентировались в темноте, тогда как голландским солдатам, впервые попавшим в этот черный, угрюмо притихший лес, опасность чудилась на каждом шагу.
Пройдя еще немного, Кависта различил впереди силуэт голландского солдата. Он обошел его, подкрался сзади и, размахнувшись, с силой ударил дубинкой по голове. Солдат рухнул на землю как подкошенный.
Кависта нагнулся, поднял выпавшее из рук солдата ружье.
— За моего отца! — С этими словами он вонзил штык в грудь распростертого у его ног врага.
Зорко оглядываясь по сторонам, он прислушался. Рядом с ним возникли из темноты Вина и Вето. Он подал знак остановиться. Все трое замерли, вслушиваясь в ночные шорохи. Их чуткий слух и острое зрение подсказали им, что в лесу много вражеских солдат. Надо было что-то предпринимать.
Кависта опять подал знак, и все трое двинулись к тому месту, где оставили Маруко и раненого товарища.
Уман был ранен неопасно. Пуля попала в руку, и ему можно было помочь. Но Маруко они нашли бездыханным. Сердце Кависты сжалось от горя и ненависти к убийцам.
Время не ждало. Надо было возвращаться к своим.
Вето поддерживал ослабевшего от потери крови Умана. Кависта нес на руках тело отца.
Вернувшись в лагерь, Кависта бережно опустил свою печальную ношу на землю, к ногам матери.
Смотрите! — сказал он звенящим от ярости голосом. — Вот что сделали эти голландские собаки!
Мать Кависты не слыхала его слов. В эту страшную минуту сознание ее померкло. Она видела перед собой только мертвое лицо мужа, обезображенное жестокими побоями. Она заплакала, горько, безутешно. Заплакали стоявшие рядом женщины и дети.
Скорбь охватила всех.
— Не плачьте! — твердо сказал Кависта. — Сейчас не время лить слезы. Мы должны отомстить врагам. Кровь за кровь!
Помолчав немного, он продолжал:
— Друзья, наш заговор раскрыт. В лесу голландские солдаты. Они окружили нас. Нам остается одно: защищаться с оружием в руках.
— Вот чего мы не ждали, — покачал головой Самбока. — Но почему все-таки голландцы решили первыми на нас напасть?
— Некогда теперь об этом думать, пак. Враги уже совсем близко.
— У нас так мало оружия, Кависта!
— Что же делать! Вы слышите? Они опять стреляют! Нельзя сидеть и ждать, пока всех перебьют!
— Да, Кависта, будем драться! Другого выхода нет.
— Всем приготовиться к бою! распорядился Кависта. — Женщины и дети пусть уйдут подальше в глубь леса, там не так опасно.
— Я никуда не пойду, — твердо сказала мужу Супани. — Ты еще увидишь, кто из нас двоих больше убьет голландцев.
— Ладно, оставайся, — ответил Кависта и, обращаясь к Самбоке, сказал: — Драться будем не на жизнь, а на смерть. Я думаю, пак, пришло время пустить в ход порох.
— Хорошо бы, — кивнул Самбока. Но как это сделать?
— Я вот что придумал. Отнесем порох в сторону, приготовим все к взрыву. Потом я крикну, чтобы при-влечь голландцев. Когда они будут совсем близко, мы запалим шнур.
Самбока одобрил план.
Кависта выбрал себе двух помощников и, захватив ящик с порохом, двинулся в сторону голландцев. Когда, по расчетам Кависты, до вражеских солдат осталось не более пятидесяти шагов, он знаком приказал остановиться. В один миг все было готово для взрыва. Отбежав немного, они легли рядом на землю и пригнули головы.
Кависта крикнул во весь голос:
— О-о-о-о-ой!
Тотчас же затрещали ружейные выстрелы. С каждой минутой они приближались.
— Ага, идут! — торжествующе произнес Кависта.
