Тамбера - [16]

Гапино, которому не терпелось высказать все, что он думает, опять перебил старосту:

— Пусть так, но с сегодняшнего дня ты должен делать все, чтобы он убрался отсюда. И уж конечно, не пытайся задерживать его.

— Ну это само собой, Гапипо! Само собой! — поспешно согласился Имбата, чуть не поперхнувшись: рот его был набит едой. — Пусть убирается подобру-поздорову.

На какое-то время все умолкли, с аппетитом поглощая разнообразные закуски. Первым нарушил тишину Ламбару:

— Пора бы об этом англичанине забыть. Сейчас мы должны думать о голландцах. Это для нас теперь самое главное. Они не то что Веллингтон, их сюда послал сам голландский принц.

— О чем тут еще думать, Ламбару? — спросил Имбата.

— А вот о чем. Я, как ты знаешь, немало пожил на свете, немало повидал на своем веку и должен тебе сказать, что эти голландцы совсем не похожи на тех европейцев, которые бывали у нас раньше. Англичанин приехал сюда, чтобы грабить нас. Испанцы и португальцы пришли к нам с мечом, как враги. Голландцы — другое дело. Они поднесли тебе богатые дары. Предложили дружбу. Вот я и думаю, чтобы все это могло значить!

Едва дослушав последние слова Ламбару, Имбата торопливо стал объяснять:

— Ты же сам сказал, что голландцы непохожи ни на англичан, ни на испанцев. Они пришли к нам с миром. И мы их так же должны встретить. Ведь ты знаешь, что на добро надо отвечать добром. Вот я и предложил в знак того, что мы принимаем их дружбу, построить им дом. Разве для Веллингтона мы стали бы делать такое?

Разговор опять смолк. Долго все были заняты едой.

Наконец раздался голос Гапипо:

— Когда начнем работать?

— Сегодня, — коротко бросил Имбата.

— Что тянуть-то, сейчас и начнем, — послышалось с разных сторон. Все были согласны немедля приступить к работе.

— Только сперва, конечно, надо покончить с едой, — улыбнулся хозяин дома. — Давайте-ка, друзья, подналяжем.

— Ну, об этом нас просить нечего, — ответил Маруко, сидевший в стороне и до сих пор не сказавший ни слова. — Да, Имбата, я тут не вижу одного человека, который должен быть сегодня с нами.

— О ком это ты, Маруко? — спросил Имбата. — Если кто и не пришел ко мне — не моя вина. Ты же знаешь, я рад принять всякого, кто заглянет ко мне.

— Впрочем, он и не мог прийти. Его нет больше в кампунге, — продолжал Маруко.

— Кого нет?

— Шурина твоего, Свамина.

Имбата растерянно замолчал.

— И верно, — подхватил Амбало. — Где же Свамин?

— Он ушел из дому, — выдавил из себя староста.

— Ушел? Куда?

— Откуда мне знать. Ухожу, говорит, из дому, совсем, а куда — не сказал.

— Я его встретил сегодня утром, — проговорил Маруко, — он шел с дочкой по северной дороге.

— Что это он вдруг вздумал покинуть кампунг? — удивился Гапипо. — Если брат твоей жены уходит из твоего дома — это нарушение адата[10]. Почему ты, Имбата, не остановил его?

— Как же его остановишь, если ему вдруг захотелось пожить в другом месте.

— Вот уж чего никто не ожидал! — покачал головой Амбало.

— Конечно, старый обычай требует, чтобы мы жили вместе, в одном доме. Но Свамин уперся на своем. Хочу, говорит, пожить в других местах. Что я мог с ним поделать! Разве бы я сам когда-нибудь нарушил адат?

На минуту вновь воцарилось молчание.

— Ну что ж, так, значит, тому и быть, — промолвил после недолгого раздумья Ламбару.

— Свамин просил меня поговорить с тобой, — сообщил Маруко, обращаясь к старосте.

О чем? — спросил Имбата.

— Это я одному тебе могу сказать.

— Ну что там еще, говори. У меня от друзей секретов нет.

— То, что я должен тебе передать, касается только тебя и Свамина. Так что уж лучше я расскажу тебе об этом, когда все уйдут.

— Э-ге, слышите, друзья? — воскликнул Ламбару. — У Маруко завелись секреты! Ладно уж, пусть остаются одни. Да нам тут и делать больше нечего. Наелись досыта, поговорили в свое удовольствие, теперь можно и поработать.

Вслед за Ламбару все поднялись и стали расходиться. В доме остались только Имбата и Маруко.

— Ну, выкладывай свой секрет, — приготовился слушать Имбата.

— Вышел я сегодня из дому, гляжу — идет Свамин. Расстроенный такой. И дочку ведет за руку. «Ты, спрашиваю, куда» — «Ухожу, говорит, от вас насовсем. Собрались мы с дочкой в спешке…» Так было дело?

— Ну, так.

— «И забыл я, говорит, попросить у Имбаты одну вещь. Надо бы вернуться, да, пожалуй, не стоит». — «Вы что-нибудь забыли, учитель?» — спрашиваю я у него. «А вот видишь, — отвечает он, — какой на моей дочке старенький кайн?» Посмотрел я, и правда, уж такой плохой кэйн на ней! «Вы хотели попросить кайн, учитель?» — «Да, говорит, забыл впопыхах, а возвращаться не хочется». Ну я и предложил: «Давайте, учитель, я к Имбате зайду, кайн попрошу для вашей дочки». Он обрадовался. «Сходи, говорит, пожалуйста, добрый человек. Мы тебя здесь подождем».

— Где это здесь?

— Я их к себе в дом пригласил. Там они и ждут.

— Выходит, Свамин послал тебя…

— За кайном для Ваделы. Я думаю, ты не откажешь, ведь Вадела тебе родная, и ты должен о ней заботиться. А если ей нечего будет носить, тебя осуждать станут. Именно об этом я сразу подумал. Поэтому и пошел к тебе.

— Бедная Вадела! Мне ее очень жалко.

— Вот и помоги ей.

— Подожди минутку, пойду посмотрю, что бы ей такое дать.