— Apres! — сдержанно ответила гостья и опустилась подле нее на свободный стул, рядом с Тамарой.
— Ах, вот позвольте вас познакомить, — представила их друг дружке Агрипина, — девица Бендавид, — графиня Каржоль де Нотрек.
При этом имени Тамара невольно вздрогнула и с недоумевающим удивлением подняла глаза на даму. Только теперь вгляделась она в черты ее лица и узнала.
Перед нею была Ольга.
— Господи!.. Тамара?! Да неужели это ты?.. Я тебя совсем не узнала… Как ты переменилась, однако, как возмужала, — совсем как будто другие черты, другое выражение! — говорила удивленная Ольга, протягивая ей руку и, вместе с этим, замявшись на мгновение в нерешительности, ограничиться ли ей одним пожатием, или расцеловаться. Но она тут же мигом сообразила, что последнее, на всякий случай, будет, пожалуй, лучше, — и потому немедленно расцеловала ее, по-видимому, самым непритворным образом, как добрая, старая приятельница.
— Э, да вы, оказывается, знакомы и даже дружны? — удивилась в свою очередь хозяйка.
— Мы то? — Еще бы!.. Мы с нею семь лет на одной скамейке в гимназии сидели! — как будто и в самом деле обрадованно, заявила ей Ольга. — Вот встреча-то!.. Ну, как и что ты? Какими судьбами? Расскажи пожалуйста, — я так рада!
— Постой, — вполголоса остановила ее побледневшая девушка, с трудом пересиливая в себе внутреннее волнение, — если я не ослышалась, тебя мне назвали… графиней…
— Каржоль де Нотрек? — подхватила Ольга. — Да, ты не ослышалась, я замужем.
— Как?! За графом Каржолем?.. За которым же это?
— Да за Валентином, — за каким же еще?!
— За Валентином? — почти машинально повторила ошеломленная Тамара, — когда же это?
— О, уже скоро два года! — Вот, на днях будет. Разве же ты не знала?
Тамара побледнела еще больше и только могла отрицательно покачать головой.
— Ну, полно! — понизила и Ольга, в свой черед, голос до той степени, чтобы посторонние не могли слышать их дальнейшую беседу. — Уж будто ты не знала, — ты-то?
— В первый раз слышу, — почти шепотом, через силу проговорила Тамара, глядя какими-то странными, недоумевающими и удивленными глазами на свою старую подругу, точно бы вглядываясь в нее как во что-то совсем новое, неизвестное. Ольга со своей стороны, тоже окинула ее явно недоверчивым взглядом.
— Странно! — улыбнулась она раздумчиво, — а я была уверена, что тебе-то это ближе всех должно быть известно.
— Мне?.. Почему так?
— О, моя милая, если уж весь Украинск кричал о его намерениях относительно тебя, то, согласись, как же тебе-то не знать их? С кем же он мог быть более откровенен, как не с тобою?!
— Я тебя не понимаю, — недоумело проговорила Тамара, — в чем дело?., можешь объяснить мне?
— Мм… здесь неудобно. Если хочешь, пойдем в другую комнату. Pardon, chere! — обратилась она к Агрипине, вставая из-за стола. — Мы хотим немножко поговорить по душе со старою подругой.
И Ольга увлекла Тамару в один из уединенных, таинственно уютных уголков смежной гостиной, оставшейся пока совершенно свободною от посторонних свидителей. Здесь, наедине, она могла говорить не стесняясь.
— Ведь ты же выходишь за него замуж, — напрямик и сразу высказалась она, следя по лицу девушки, какое впечатление произведет на нее эта, в упор брошенная ей, правда.
— Да, он делал мне предложение… неоднократно даже возобновлял его, даже недавно, — и я обещала. Но я не знала, что он женат, я и не подозревала этого!
— И ты это говоришь правду, Тамара? — серьезно и строго спросила Ольга.
— Убей меня Бог, если это ложь! — перекрестилась девушка. — Довольно с тебя?
— О! какой же негодяй, однако! — с негодованием воскликнула возмущенная Ольга. — Я думала, что он, по крайней мере, от тебя-то не скрывает правды, что вы вместе, с обоюдного согласия, идете к своей цели, а выходит, — ты такая же жертва его обманов, какою была и я в свое время. Но я за себя хоть отомстила: я заставила его жениться на себе, чтобы дать законное имя его же собственному ребенку.
— Ребенку? — удивленно повторила за нею Тамара, у которой только теперь начинали раскрываться глаза на истинное положение дела, — у тебя от него ребенок?.. Так это, значит, правда была — все, что болталось когда-то о ваших отношениях в Украинске?
— К несчастью, — вздохнула Ольга, — правда.
— И это все в то самое время, когда он и меня уверял в своей любви и вырывал из семьи?
— В то самое. Скажу даже более: в ту самую ночь, в тот самый час, когда он уводил тебя к Серафиме, я, не зная еще вашей истории, была в его кабинете, я пришла тогда сказать ему, что беременна. — Значит, клявшись тебе в своей любви и ломая всю твою жизнь, он уже знал это.
— Господи! Да что ж это такое?! — с чувством внутреннего омерзения и ужаса всплеснула руками Тамара.
— игра, мой друг, азартная игра, не более! — горько усмехнулась Ольга. — Ведь он игрок по натуре. Пока не было тебя, казалась ему и я выгодною партией: явилась ты со своими миллионами, — меня по боку, за тебя принялся. Ему не мы, а наши деньги нужны, и только деньги, поверь мне.
— Да совесть-то… совесть-то где же?!
— Э, моя милая, что за наивность! Совесть!.. У таких людей это лишний груз, который они не задумываясь бросают за борт. И неужели ж, ты думаешь, он в самом деле любит или когда-нибудь любил тебя?
