Там, за чертой блокады - [12]

– Правду говорит, – заметила женщина из толпы, – на четвертом пути стоит ленинградский поезд. Ах ты, кулак! Жлоб чертов! – Она смачно плюнула в лицо тому, который до сих пор тер глаза. – Нашел, кого бить! Их немец бил, морил голодом, а тут свои – хуже фашистов! Руки чешутся – попросись на фронт! Чего сидишь здесь, гнида?! – Она приблизилась к тому, который бил Валерку и влепила ему полновесную затрещину. – Люди! Что стоите? Бить их надо, негодяев! Отожрали рыла на базаре! Об такие хари немецкие танки расшибутся!

Первыми в «бой» ринулись женщины, видимо, в обиде за то, что их мужья дерутся на фронте, а эти два верзилы воюют с детьми.

Взяв ребят за руки, Вероника Петровна потащила их из толпы, хотя Виктору и Валерке очень хотелось если не поучаствовать, то хоть посмотреть на процесс восстановления справедливости.

Они уже отошли на почтительное расстояние, когда сзади стали раздаваться милицейские свистки.

Встретившей их Нелли Ивановне Вероника Петровна вкратце рассказала о случившемся.

– Как вас угораздило влипнуть в эту историю? Виктор, я уже начинаю жалеть, что не вернула тебя в Кобону. Посмотри на Валеркино отвисшее как у слона ухо! Полюбуйся в зеркало на свою расквашенную физиономию! А ты?! – обратилась директор к Эльзе. – Куда тебя-то понесло? Если бы тебя не было, они могли бы убежать…

– Ну да, чтобы подумали, что мы воры! – перебил Виктор, придерживая мокрую тряпку на затылке.

– Виктор прав. Что вы говорите, Нелли Ивановна! – вмешалась Вероника Петровна. – Они уподобились бы тем ребятам, которые…

– Прав, прав! – перебила ее директор. – А ведь их могли изувечить! Это же изверги, кулачье проклятое! Впредь я запрещаю вам, черти полосатые, делать хоть шаг без разрешения воспитательницы! Как приедем на место, буду настаивать о переводе вас в школьный детдом. Хочу умереть от старости, а не от инфаркта…

Ругая ребят, директор назвала их «черти полосатые», а это означало, по давнему Ленинградскому опыту, что серьезных последствий уже не будет.

…Поезд долго шел по местности, почти лишенной человеческого жилья, – мимо невозделанных полей, дремучих лесов, пустынных перелесков.

Но вдруг началось довольно энергичное торможение. Все прильнули к открытым дверям.

Более красивого места еще не было. Сразу от насыпи железной дороги начиналась широкая полоса густой травы, за которой, через редкий кустарник, просматривалось большое озеро с очень низкими берегами, словно огромное блюдце, наполненное до краев водой. А на противоположном берегу, почти у самой воды, стояла плотная стена лиственного леса. И никаких признаков цивилизации… Чтобы полюбоваться пейзажем, воспитательницы стали выпрыгивать из вагонов, разминая руки и ноги.

– Нелли Ивановна, мы сбегаем к паровозу, узнаем, надолго ли. – Виктор и Валера предупредили желание директора.

– Хорошо, только нигде не задерживайтесь!

Ребята вернулись быстро.

– Машинист сказал, что где-то лопнул тормозной шланг. Когда исправят, дадут длинный гудок. Он добавил, что мы успеем искупаться.

– Как это кстати, – вмешалась Изабелла Юрьевна, – две недели немытые, кошмар!

Ребята побежали к озеру, успев раздеться на ходу, и кинулись в воду почти все одновременно. Хотя вода была довольно прохладная, это все равно было лучше, чем мытье из вагонного рукомойника. Виктор вынырнул и увидел, что Эльза стоит в платье по щиколотку в воде.

– Ты чего? Вода мировецкая, давай! – Он кинулся к ней, пытаясь схватить за руку.

– Нет, Витька, я не могу: у меня нет купальника.

Виктор смутился, вспомнив, что в последние перед войной каникулы в пионерском лагере Эльза купалась уже в купальнике.

– Надень мою рубашку, вон за кустом переоденься. Не упускать же такой случай!

Все барахтались в воде, забыв о времени. Поэтому многие не обратили внимания на то, что паровоз прогудел уже не один раз.

– Быстро все по вагонам! – тревожно закричала Нелли Ивановна. – Изабелла Юрьевна, бросьте свое переодевание, бегите!

Поезд тронулся, и ребята на ходу подсаживали своих воспитательниц. Веронику Петровну заталкивали уже на бегу в последний детдомовский вагон. В следующих, недетдомовских, двери были либо уже закрыты полностью, либо настолько, что посадочная скоба приходилась на голую стенку двери и схватиться руками было не за что.

Виктор заволновался, потому что поезд набирал скорость. За последним вагоном катилась открытая платформа с ящиками, которую прицепили на предыдущей станции.

– Валерка, прыгаем! – скомандовал Стогов и схватился за задний борт платформы.

Это напомнило ему любимое в Ленинграде занятие – запрыгивать на подножку или на сцепку последнего вагона трамвая. У них даже во дворе между ребятами проводились соревнования: кто на большей скорости спрыгнет или заскочит в трамвай.

Оказавшись на полу платформы, он помог Валерке перевалиться через борт.

– Гляди! – Валерка показал на бегущих к насыпи и отчаянно машущих руками людей из других вагонов. – Невезуха… теперь им придется пешком чапать до ближайшей станции.

– А мы что будем делать? Ехать на платформе до ближайшей остановки? А где она?

– Витька, Нелли Ивановна, наверное, с ума сходит, – сочувственно заметил Валерка. – Давай побежим по крышам. Только как узнать наши вагоны, ну хотя бы примерно?