Там, в Финляндии… - [82]

Операция по забору крови затянулась до глубокой ночи и продолжалась при свете карбидных светильников. Один за другим входили мы в ревирную палатку и подвергались буквально настоящим пыткам. Наша остаточная кровь упорно не желала покидать наши бренные, высохшие, подобно египетским мумиям, тела и служить ненавистным немцам. Не обнаруживая ее, они, раздосадованные, раздраженно и безжалостно искалывали нас в поисках крови, а затем принимались грубо и бесчеловечно массировать избранный участок, выгоняя затаившуюся вялую кровь из тайников и принуждая ее поступать более интенсивно. С великим трудом медикам удалось заполнить ампулы нашей кровью и отобрать ее у каждого всего-то, кажется, по сто кубиков, хотя и это было для нас почти невосполнимой потерей. Выполнив поставленную перед ним задачу, наезжий медперсонал покидал ревир, несомненно, с чувством честно выполненного долга. С не меньшим удовлетворением укладывались на запоздалый ночлег мы, осознав, что действовали в этой непредвиденной ситуации продуманно и организованно, что не уронили своего патриотического достоинства и по сути сорвали гнусный замысел врага использовать нашу кровь — кровь военнопленных против их же Родины.

Наступившее утро вернуло нас в обычную колею с ее по будками, построениями, выстойками и отконвоированиями на трассу. Все пошло своим чередом: нас донимал тот же голод, изводили изнурительные каторжные работы и убийственные побои. В этих условиях мы начали было забывать об истории с кровью, как вдруг до нас дошел просочившийся в лагерь сенсационный слух о поголовном аресте всех медиков, участвовавших в заборе нашей злосчастной крови. Им вменялись в вину халатность и явная безответственность при проведении этого особо ответственного мероприятия. Слух этот не оставлял ни малейшего сомнения в том, что наш тайный замысел несомненно удался и успешно сработал. Выходит, мы спутали карты фашистов, не отдали свою кровь ненавистным врагам, не продлили ею им жизнь, не вернули их снова на передовую. Теперь мы твердо знали, что наша кровь не пошла им впрок, она только усугубила их положение, а кое-кого, вероятно, отправила на тот свет. Это была наша месть за наши муки, за наш народ. По случаю такого успеха во всем лагере ощущались небывалые приподнятость и оживление. Мы радовались, словно дети.

Вскоре, однако, наше радостное настроение неожиданно омрачилось. Причиной этому стало неприметное и бесследное исчезновение в один из дней Савельича, что не могло не насторожить и не растревожить практически всех пленных в лагере. Мы, естественно, обеспокоились тем, что фельдшер не выдержит пыток и допросов и с головой выдаст и нашу лагерную тайну, и всех нас. Охваченные немалой тревогой, мы притихли и затаились в ожидании кары, которая должна была обрушиться на нас, но шли дни за днями, а в нашем положении так ничего и не менялось, и мы мало-помалу стали приходить в себя и успокаиваться. История с кровью явно обходила нас стороной. Похоже, что во всем этом и на самом деле усматривалась не более чем вопиющая халатность исполнителей, за которую, по-видимому, они жестоко поплатились.

По всему выходило, что наш Савельич, кажущийся столь робким и не в меру пугливым, все-таки ни единым словом не обмолвился о нашем беспрецедентном поступке. Старый лекарь, видимо, стойко и мужественно перенес все пытки и истязания и погиб, так и не раскрыв нашей тайны, унеся ее с собой в могилу. Даже не верилось, что на такое оказался способен донельзя запуганный человек. Плохо же, выходит, мы знали нашего старенького Савельича!

АВТОР ВЫРАЖАЕТ ИСКРЕННЮЮ БЛАГОДАРНОСТЬ

генеральному директору ОАО «Уралсвязьинформ»,

депутату Законодательного собрания Пермской области В. И. Рыбакину,

филологу М. В. Газетдиновой,

краеведу Г. М. Матвееву,

историкам В. С. Колбасу и А. П. Зиновьеву

за помощь в подготовке к изданию этой книги