Там ступа с Бабою Ягой - [9]

— Но не беззмейно, — добавила зоркая кошка и вздёрнула хвост, как указующий палец. — Видишь: вон там.

Алёша посмотрел вверх. Высоко-высоко в небе можно было увидеть мерно машущие широкие перепончатые крылья. Действительно, тут уж не ошибёшься: Змей Горыныч. Спешит куда-то, вон как размахался, мчится, как нацеленная стрела.

— Вы тревожного вызова мне не посылали? — крикнул следователь в голубую высь.

Нет ответа. Не слышит и не видит их Горыныч, слишком велико расстояние. Да и скорость немалая. Раз-два — и скрылся крылатый.

— И реку, как призадумаешься, напрасно мы ищем, — продолжил критиковать сам себя Алёша. — Да-да, сигнал, вероятнее всего, был послан оттуда. Но ведь сколько времени прошло! Трудно себе представить, чтобы звонивший сидел себе на месте и ждал, когда прибудет следственная бригада.

— Куда же тогда нам идти?

— Куда глаза глядят, — чётко определил курс дальнейших поисков Алёша. — Может быть, фигурант сам собой отыщется.

— Алёша! Маруся! — донеслось из неприметной ложбинки между двумя холмами.

Широко распахнув ставни, приветливо смотрела на следователя с помощницей куроногая избушка. Маруся одним прыжком вскочила на верхнюю ступеньку крыльца и уютно устроилась, словно на дружелюбных коленях.

— Вот так встреча, — сказал Алёша. — Что ж ты, избушка, на свою поляну не идёшь? Бабушка ждёт тебя не дождётся.

— Значит, вернулась? — обрадовалась собеседница. — А я подумала было, что бабуля навсегда исчезла. Даже проверить боялась. Теперь другой коленкор. А вы-то куда путь держите?

— Куда глаза глядят, — призналась Маруся.

Над головами следователей и избушкиной трубой зашумели перепончатые крылья.

На этот раз Горыныч летел обратно. Полёт его был не таким целенаправленным, как раньше: то в одну сторону заносило Змея, то в другую. Притомился, наверное. Но всё равно слишком высоко, задавать ему вопросы не имело смысла: не услышит. Задумавшись, Алёша проводил перепончатокрылого взглядом.

— Куда глаза глядят, — с сомнением повторила избушка кошкины слова. — Куда они глядят-то?

— Туда, — следователь показал рукой вслед Горынычу. — Тогда нам до поворота вместе идти. Оттуда до бабулиной поляны есть дорога удобная.

Они двинулись вперёд и на распутье попрощались.

— Бабуле своей привет передавай!

— Обязательно! До новых встреч!

Кошка спрыгнула с крыльца и засеменила дальше рядышком со следователем.

Глава четырнадцатая У ОЗЕРА

Справа показалось небольшое озерцо, почти сплошь заросшее зеленоватой ряской. Только в одном месте у берега голубела чистая-пречистая полоса. Возле неё лежал, распластавшись на песке, Змей Горыныч, крылья плотно сложены за спиной.

— Я, в конце концов, буду жаловаться! Не место в Лукоморье разнузданному хулиганству! — грозилась правая голова с длинной царапиной через щёку.

— Ха-ха-ха! — весело хохотала левая; распухшее красное ухо ничуть не портило ей настроения. — Кому ж это мы будем заявления писать? Кикиморе Болотной, что ли?

Средняя голова не говорила ничего. Она была погружена в воду.

— Обратиться с жалобой можно к нам, — сказал, подходя поближе, Алёша.

— Повезло! — обрадовалась, вынырнув, средняя. Оба её и без того маленьких глаза, окружённые нездоровой желтизной, заплыли. Отфыркиваясь и отдуваясь после погружения, голова тонко выкрикнула: — Следователь по особым делам Попов Алексей Степанович! Прошу принять от меня жалобу и занести в протокол! — И снова скрылась под водой.

— Имею следующие претензии… — официальным тоном продолжила правая голова.

— Погодите! — азартно выкрикнула Маруся. — Я сама! Мне уже всё ясно! На гражданина Змея было совершено разбойное нападение с целью отъёма имущества. Применялась физическая сила. Нападавших было не менее трёх — вот ведь сколько нанесено увечий.

— Едва отбившись от бандитов, — подхватил Алексей Попов, — господин Горыныч, надеясь на помощь, послал тревожный сигнал мне на мобильник и…

Только тут следователь заметил, что левая голова прямо-таки заходится в смехе. Средняя снова вынырнула и возразила:

— Никому я и не думал звонить. И вообще всё это чушь собачья! Ничего такого не было!

— А что было? — приготовился выслушать показания потерпевшего следователь. — Попрошу со всеми подробностями, ничего не упуская.

Змей Горыныч не обманул его ожиданий. Головы затараторили наперебой. При этом средняя то погружалась в озерцо, то снова выныривала.

Значит так. Принял у Бабы Яги в починку ступу. Выполнил заказ. Укрепил несущие конструкции, отдраил наружную поверхность, повысил летучесть, сделал одно важное усовершенствование.

— Какое? — вмешалась Маруся.

— Это секрет для всех, кроме Бабы Яги, — заупрямилась поднявшаяся из воды средняя голова, отдышалась и, набрав воздуха, снова бухнулась в озеро.

— От следствия никаких секретов быть не может, — строго возразил Алёша.

Змей задумался. Потом правая голова страдальчески вздохнула:

— Ох, как средняя трещит! Вот-вот расколется.

— Слышишь, — шёпотом спросила кошка. — Вот-вот расколется! Жди теперь чистосердечных признаний.

И действительно: средняя голова поднялась, разбрасывая брызги, и, глубоко вдохнув, заговорила, щуря подбитые глаза:

— Раньше, чтобы на ступе взлететь, надо было длиннющее заклинание произнести, одной только Бабе Яге известное. На спуск-то заклятье простенькое, а это… Пожаловалась она мне как-то, что стала его слова забывать. Я при починке кое-что улучшил, подправил и теперь для взлёта всего одного словечка достаточно.