Там помнят о нас - [17]

Слышали и про других партизан, что на лыжах ходят. Жители называют их «шубниками». Но и про них крестьяне тоже ничего конкретного сказать не могли.

(После мы узнали, что «шубниками» местные жители окрестили людей из отряда лейтенанта Озмителя и нас.)

Теперь, запасшись продуктами, мы решили активизировать установку мин на железной дороге.

На боевое задание вышли три группы.

Ночью мы услышали гул мощного взрыва. Он долетел со стороны железнодорожной магистрали, куда ушли боевые группы. Гулкое эхо долго катилось над лесом, постепенно затихая вдали. Нет, так резко мины, зарытые в грунт, не рвутся, что-то другое…

Подошел Бажанов. Ребята окружили нас. Все молча всматривались в ту сторону, откуда только что донесся страшный грохот.

Именно так взрывается мощный открытый заряд. Десятки раз приходилось нам производить похожие взрывы под Москвой. «Да. Раньше времени сработала одна из наших МЗД», — подумал я про себя.

— Та-а-ак, — неопределенно протянул Бажанов. — А вы почему не спите? — повернулся он к бойцам. — Завтра будет трудный день. Всем спать!

На завтра мы планировали установить на «железке» все оставшиеся МЗД, а их было еще пять штук.

Люди молча разошлись по шалашам.

Мы с Баженовым присели у шалаша. Радист рядом колдовал над своей «Белкой-1».

— Ковров, — окликнул его Бажанов. — Завтра постарайся подробно записать сводки Совинформбюро. Будем размножать и распространять их среди населения. Как рация, в порядке?

Ковров утвердительно кивнул.

— Только проходимость волн стала хуже. Большая влажность. Придется антенну поднимать выше.

— А кто тебе мешает?.. Если самому трудно, проси ребят.

— Я так и делаю.

Обо всем этом Бажанов завел сейчас разговор только для того, чтобы не молчать. Тяжелые предчувствия; давили камнем.

Первая потеря

Светало. Облака стали реже. Кое-где в появившихся оконцах мерцали мелкие звезды.

— Стой! Кто идет?! Пароль? — донеслось со стороны просеки.

В предрассветных сумерках показались фигуры трех лыжников. Подойдя к штабному шалашу, они положили на землю две лыжи, закопченные обрывки от плащпалатки, устало оперлись на палки, опустили головы и замерли.

— Что случилось? Где ваш командир? — кинулись мы к ним.

Это были Павел Маркин, абхазец Хаз-Булат Мамацев и Петр Горошко. На голове Петра белела марлевая повязка. Ушанку он держал в руках. Маркин, скрипнув зубами, кивнул на принесенные вещи и глухо сказал:

— Командир погиб… На мине подорвался.

…Место для установки мины ребята выбрали на изгибе дороги. Яму копали двое: один долбил ломиком мерзлый грунт, а второй руками выбирал его и ссыпал на плащ-палатку. Остальные вели наблюдение. Когда яма была готова, в нее осторожно поместили МЗД. Командир отделения Корнилов остался один, чтобы докончить работу.

Вскоре издали донесся свист паровоза. Ребята просигналили Корнилову об опасности. Но командир, приказав им отойти еще дальше, задержался у мины.

Неожиданно сильный взрыв заглушил все звуки вокруг. Паровоз тревожно загудел и на скорости проскочил опасный участок…

Ребята бросились к командиру. Но нашли лишь клочья плащ-палатки.

Вторая боевая группа под началом Виктора Правдина возвратилась в лагерь перед самым рассветом. Сегодня их опять обнаружил и обстрелял немецкий патруль. Мину не установили снова.

Не очень-то нам везло поначалу.

Третья группа, Николая Голохматова, а с ним Иван Келишев, Саша Назаров и Андрей Сосульников, ушла на двое суток. Но в назначенный день Голохматов не вернулся. Не было все еще и группы Галушкина.

…Одиннадцатого апреля утром к месту гибели Сергея Корнилова подошла крытая автодрезина с двумяплатформами, нагруженными рельсами, шпалами и другими строительными материалами. На платформах сидели солдаты и рабочие. Осмотрев место взрыва, ремонтники приступили к восстановлению дороги. Солдаты внимательно, метр за метром, изучали полотно железной дороги. Наши разведчики Моргунов и Домашнев, скрываясь в лесу, следили за ними следовали параллельно дороге. Они видели, как немцы остановились у места, где девятого апреля группа Моргунова установила первую мину. Посоветовавшись, солдаты принялись осторожно снимать балласт, видимо, решив узнать, что находится в яме.

И тут сильный взрыв швырнул к небу тучу камней и песка, разметал фрицев. Затемнела широкая воронка.

В тот же день, к обеду, вражеские саперы обнаружили и вторую МЗД. Обезвреживать ее сами не стали, а пригнали к ней двух оборванных мужиков, похоже, военнопленных. Результат был тот же…

— Иван, кто они, как думаешь? Наши или иностранцы? — глухо спросил о погибших Моргунов.

Домашнев глубоко вздохнул, не отводя взора от полотна, над которым еще висело черное, медленно расплывавшееся облако от взорвавшегося тола, гневно ответил:

— А какая разница? Надо отомстить фрицам!..

Быстро темнело. Низкие тучи сеяли густую изморось.

Разведчики осторожно подползли к самой «железке». Силуэты патрульных четко виднелись, словно нарисованные тушью. Терпеливо подождали, пока не сошлись вместе две пары фашистов. Дружно ударили длинными очередями и тут же юркнули в водосливную канаву, что проходила под насыпью и уводила в лес. Охранники с других участков открыли бешеную пальбу. Но наши ребята ушли, не ввязываясь в перестрелку.