Там, откуда ушли реки - [4]
На современных картах топографы довольно подробно проследили целую систему сухих русел и остатков пойменных озер.
Старое русло, начало которого ранее было у села Баканас, называлось так же. Километрах в 40 от села сухое русло Баканас разделяется на два русла: восточное — Шет-Баканас и западное — Нарын. От сухого русла Нарын, километров через 50 после его отъединения от Баканаса, отходит русло Орта-Баканас. Нарын далее отклоняется к западу и на небольшом участке, у селения Караой заполняется водой, но до Балхаша не доходит, теряясь в песках. От Шет-Баканаса километров через 120 отходит русло Ортасу. Сейчас в низовьях оно имеет вид узкой проточки, обросшей вдоль берегов густыми тростниками, и с почти стоячей водой. Ранее, впадая в Балхаш полноводной рекой, Ортасу образовало низкий полуостров Сарыесик, а Шет-Баканас, впадая в озеро, в дельте имело множество озер, остатки которых хорошо прослеживаются и ныне.
Полуостров Сарыесик почти пересекает озеро Балхаш поперек и не доходит до его северного берега всего лишь на 8—10 километров. В этом месте озеро как бы разделяется на две части: восточную с горько-соленой водой и западную — с пресной. В засушливые годы, когда уровень Балхаша падает, соленая вода проходит через перешеек на западную половину озера, и наоборот. Когда река Или была перегорожена плотиной и возникло Капчагайское водохранилище, воды от реки Или в Балхаш стало поступать мало и соленость западной половины возросла, стали поговаривать о необходимости разъединения западной половины и восточной насыпной дамбой с полуострова Сарыесек до северного берега.
Чем объяснить блуждание реки Или по столь большой площади?
Старики казахи рассказывают такую легенду. Там, где ныне царит сухая пустыня, текла река, жили люди, существовали города. А река ушла якобы из-за того, что во время нашествия воины Чингисхана, чтобы победить непокорный степной народ, отвели реку в другую сторону. Эта легенда, конечно, наивна. Для многочисленных орд Чингисхана несколько небольших городов в пустыне не представляли помехи.
Реки пустыни транзитные. Они текут издалека, не получая притоков, несут в своих водах много взвеси ила, песка и глины. Откладывая их на пути, реки постепенно как бы приподнимают свое ложе и оказываются выше окружающих их равнин. Берега рек пустыни сложены из рыхлых отложений, не укреплены, почти без дерна или совсем без него, поэтому достаточно лишь небольшого размыва берега, особенно на месте извилины, как река устремляется в сторону, проделывает новое ложе и течет по нему, пока снова не окажется на своеобразном пьедестале, сойти с которого не так уже и трудно. Не только Или, но и многие другие реки пустыни, испещрив землю своими руслами, навсегда уходили в сторону. Такова Сырдарья, старые русла которой носят названия Джанадарья, Кувандарья, далеко проникающие в пустыню Кызылкум, такова же и Амударья.
Нам еще предстоит побывать на древних руслах Или. Интересно, что они собой представляют, что осталось от когда-то пышной растительности их берегов, а также какие следы сохранились от неугомонной деятельности человека.
Пока же мы покидаем асфальт и едем по неторным дорогам вдоль реки Или, надеясь разыскать и осмотреть остатки другого древнего городища — Бояулы, о котором мы слышали ранее. Поиски городища нелегки. Местные жители, с которыми мы встречаемся, о нем ничего не знают, не замечали никаких остатков строений. Придется оставить поиски, выбираться на асфальт и катить дальше к сердцу пустыни Сарыесик-Атырау. Но время, коварное время! Как оно быстро течет, а большое красное зимнее солнце уже коснулось далекой синей полоски горизонта.
Будем искать для очередного ночлега место поглуше и с саксаулом. Асфальт скоро должен кончиться. Местами дорога проходит по своеобразной аллее из саксаула. Его никто не сажал. Просто в кюветах зимой скапливается снег, а весной — вода, поэтому почва здесь влажнее, чем где-либо. Дереву пустыни это только и надо. Пройдет десяток лет, и еще гуще станет аллея. Судя по указателю, проезжаем стоящее в стороне у реки селение Акколь. Вскоре асфальт кончается, и далее идет гравийная дорога. Пора сворачивать к востоку. В наступившей темноте нелегко разглядеть сворот. Вот как будто отходит неторная дорога. Будь что будет, покатим по ней!..
Вторая ночь тянулась долго. Наконец целлулоидное окошко палатки слегка посветлело: начинался рассвет. Я выбрался из палатки. Серое, пасмурное небо едва порозовело на востоке. Вокруг простиралась ровная и однообразная пустыня, покрытая пятнами снега и редким саксаулом. Кое-где на ровном горизонте виднелись контуры невысоких барханов. Глубокая тишина царила над этой застывшей и казавшейся мертвой землей.
Неожиданно звонкий флейтовый крик заставил вздрогнуть. Он был очень знакомым и все же я не мог его сразу узнать. Крик повторился, и над палаткой, поскрипывая крыльями, пролетели два ворона, описали над нами несколько кругов, явно интересуясь неожиданными посетителями, и скрылись за ближайшими барханами. Никогда не приходилось видеть эту дневную птицу в столь ранний предрассветный час.
