Там, откуда ушли реки - [36]

Половина осадков в пустыне выпадает весной, остальные — осенью и зимой. Но иногда этот порядок нарушается, и дожди идут с запозданием. Летом проливной дождь бесполезен. Он мгновенно испаряется, а давно закончившие вегетацию растения не могут уже воспользоваться влагой. Когда зимой выпадает глубокий снег и, подтаяв, покрывается ледяной коркой, наступает голод для домашнего скота и диких копытных животных. Они не могут добраться до растений.

К довершению всего в пустыне властвуют ветры. Они поднимают в воздух мельчайшие частицы пыли. После солнца ветер — второй хозяин в пустыне, пыль в воздухе усиливает жару. Пылинки, поглощая солнечные лучи, нагреваются и отдают тепло воздуху.

Но впрочем, я, кажется, наговорил много страшного про пустыню. К жаркому климату ее можно привыкнуть и полюбить ее природу. А когда к природе пустыни и путешествиям по ней есть интерес, тогда оправдывается старая русская пословица: «И пустыня хороша, коль веселая душа». Как необычна и многолика ее природа, как она красива в своем суровом и своеобразном обличии! Попробуйте заставить исконного жителя пустыни, туркмена, переселиться, допустим, в горы — он откажется покинуть родные места. Не случайно мудрый Саади воскликнул: «Все земли перед тобою убоги, о пустыня!» Я тоже привык к пустыне, полюбил ее и сейчас, в ее преддверии, с нетерпением жду интересных находок.

Впереди как будто знакомые дороги. Теперь, чтобы не заблудиться, мы не отрываемся от ранее составленной маршрутной книжки. Но как быть уверенным в том, что наш путь верен, когда так похожи друг на друга барханы и такыры? Вот на пути кем-то оброненная железная труба, и мы рады ей, она помечена в наших записях. Вот на голом песчаном бархане сломанная полуось грузового автомобиля — свидетельство трагедии. Ее мы тоже отлично помним и встречаем едва ли не громкими возгласами. Почти рядом с дорогой, на низком одиноком дереве разнолистного тополя, — большое орлиное гнездо. Его, кажется, прежде не было: не зря ли мы недалеко отсюда пропустили небольшую развилку дорог, не вернуться ли, пока не поздно, обратно? Ну, а вот этот колодец в понижении между песчаными барханами нам хорошо знаком, мы его видели на пути к первому городищу «Белые развалины» и следующему за ним урочищу «Деревянная нога», за которыми лежит неведомая нам пустыня.

Утренняя прохлада давно исчезла. Солнце поднялось над пустыней, и неумолимо жарки его лучи. Машина настолько горяча, что к ней не притронуться. Закипает в радиаторе вода, приходится останавливаться, студить мотор. Но я рад вынужденным остановкам, хожу вокруг, присматриваюсь.

На твердой корочке, покрывающей сухую землю такыра, мои ноги, одетые в кеды, не оставляют следов. Зато копыта джейрана хорошо отпечатались четкими сердечками, проломив твердое покрытие. Я иду по следам джейрана, рассеяно посматривая на них. И вдруг… (ну как тут не сказать кажущееся банальным это слово!) из одного следика вылетает оса помпилла! Она хорошо заметна в своей одежде из черного бархата на ослепительно светлом фоне такыра. Оса, оказывается, воспользовалась следом копытца, вырыла норку. На плотной земле ее выручили джейраны. Я знаю: по осиному обычаю сейчас полагается в норку занести паука. Он лежит где-то здесь поблизости, наверное парализованный ловким ударом жала.

Испуганная моим неожиданным появлением, оса заметалась, ритмично вздрагивая крыльями, потеряла следик джейрана. Мне надоело ждать финала осиных дел, жаль и времени, машина остыла, пора продолжать путь. У осы же неистощимое терпение, носится по земле, размахивая крыльями и усиками. Несколько раз пробежала почти рядом со «своим» следиком и не заметила. Какая-то произошла ошибка в механизме ее ориентации. Но вот наконец наткнулась на норку, сразу узнала, забралась в нее и полетели из ямки струйки выбрасываемой земли. Потом выскочила, отбежала в сторону, из-под кустика вытащила большого безжизненного паука и, не мешкая, затащила его в приготовленное убежище. Там она сейчас отложит на него яичко, потом закроет дверку жилища детки землей и на этом закончит заботу о потомстве.

Пустыня, кажется, уснула под палящими лучами солнца, но вот вдали скачет самка джейрана с маленьким козленочком. На этот раз мать благоразумна, мчится без остановки, без оглядки позади своего чада, этой тщедушной крошки, обладающей способностью к столь же стремительному бегу, как и ее родительница. Потом мы еще встречаем джейранов с крохотными детенышами. Пришло время окота.

Удивительно, как хорошо звери и птицы чувствуют опасность и умеют держаться мест, где их не беспокоят и жизни их не угрожают. Здесь, в глухой пустыне, где нет охотников, живут джейраны и сайгаки, чернобрюхие рябки, саджа, редкая осторожная птица саксаульная сойка. К тому же на лето отсюда откочевали волки и лисы. Они не чета быстроногим джейранам и сайгакам, им. далеко бегать за водой трудно. Как возникло у зверей и птиц это, если так можно сказать, коллективное сознание — мы не знаем.

Давно закончил свои жизненные дела ревень Максимовича, его широкие листья ветер разметал по пустыне, и шаровидные стебли, как перекати-поле, разбежались повсюду, разбросав семена. Красные и хорошо заметные, они застряли в ветвях саксаула, на корежинках, в ямках.