Там, где всегда ветер - [7]

Я с бабушкой тоже однажды туда ездила. Было жаркое лето, над могилой жужжали шмели, и мне было очень, очень грустно…

Опять же о бабушке и о других членах семьи

А ещё бабушка умеет страстно ругаться. Когда я увидела грузинский фильм «Я, бабушка, Илико и Илларион», то в грузинской бабушке – в этой ругливой старушке (хотя в душе доброй и любящей) – я увидела свою дорогую любимую бабушку.

Моя бабушка также пылко ругалась – по любому поводу! Наверное, и в моей бабушке была капелька грузинской крови, хотя внешне это было и незаметно. Но страстность натуры выдавала в ней чисто южного человека, у которого, как говорится, «язык без костей». Из-за какой-нибудь ерунды бабушка могла учинить такой скандал, что хоть святых выноси! Да и мама от неё тоже не отставала – яблоко, как говорится, от яблони… С одной только разницей: бабушка, накричавшись, быстро остывала и опять становилась доброй и приветливой, а мама после ссоры долго пребывала в мрачном настроении, замыкалась в себе, ни с кем не разговаривала, и от этого в доме была очень тяжёлая атмосфера. Если учесть, что и Фёдор был молчуном… Он мог неделями ни с кем не разговаривать. Ну, разве что с Маришкой.

Маришку Фёдор обожал, хотя и мечтал когда-то о сыне. Но когда вместо ожидаемого мальчика рождается нежданная девочка, то всем кажется, что именно так и должно было быть, и все начинают любить эту девочку, как сумасшедшие…

Моя маленькая сестрёнка Маришка, которой было два с половиной года, звенела в доме, как колокольчик…

Осень

Вдоль улочек и во дворах идут посадки деревьев. Пока что деревья растут только во дворе Ани-большой. Там же есть и небольшой фонтан. Правда, без воды. Но всё равно красиво. Это – центр города. Маленький круглый центр маленького квадратного города.

Неужели и у нашего дома весной зазеленеют деревца?… Вот будет здорово! А потом они дорастут до нашего второго этажа и немного прикроют нас от жгучего степного солнца…

Кто у кого есть

Почти у всех моих одноклассников были братья и сестры. Редкий ребёнок был в семье в единственном числе. Трое детей было всё же редкостью, а двое – чаще всего. У Ани был младший брат Вова, у Анечки – младшая Таня и старший Петя, у меня – моя чудесная Маришка. И у других ребят тоже кто-то был.

Мы были в семьях старшими детьми, а значит – взрослыми. Такими мы себя и ощущали. Хотя… что за взрослость в десять лет?

Только вот у Ларисы никого не было. Зато у неё была маленькая визгливая собачонка – единственная (!) во всём городе. Это было невидалью и странностью – держать в квартире собачонку. Непонятно – зачем? Это отдавало буржуазностью, казалось чужеродным и странным. Ну, понятно: дворняжка во дворе, как у нас на Философской, а тут – что-то визгливое на четырёх спичках, которое, к тому же, норовит тяпнуть тебя за пятку! Я была у Ларисы в гостях только один раз, и больше из-за этой кусачей блохи не пошла.

Сбор металлолома

В школе объявлен сбор металлолома. Не просто сбор – а соревнование: какой класс соберёт больше? Учительница сказала: наш металлолом пойдёт в переплавку, а потом из него сделают красивые велосипеды. А если много соберём – то, может, хватит даже на паровоз! Нас это просто окрылило.

Ходили всем классом в степь, в сторону строящегося комбината на поиски железок. Нарыли какую-то проволоку, прутья, тащим всё это на школьный двор. Но это такая мелочёвка, с ней не победишь в соревновании. По дороге наткнулись на чугунную крышку от канализационного колодца – тяжеленная!… Всеобщее ликование! Вот то, что нам нужно для победы. Я и ещё какой-то мальчуган (все мальчики в нашем классе удивительно маленькие, как дошколята, и похожи друг на друга, я ещё не запомнила их имена), мы вдвоём на пару взялись дотащить эту крышку до школьного двора. Тащим, тащим… Ну, и тяжесть! Но всё же дотащили.

Правда, нам потом сказали, что крышка от колодца – это вовсе не лом, а полезная вещь. Не помню уж, победили мы в том соревновании или нет…

А через несколько дней, в школе, учительница спросит меня с тревогой:

– Лена, почему ты такая жёлтая?

Я пожимаю плечами: откуда мне знать, почему я жёлтая?…

– А мама разве не замечает, что ты жёлтая? – спрашивает учительница.

Я пожимаю плечами: нет, не замечает.

– Странно, – говорит учительница. – Очень странно…

Тайные походы в подвал

Прихожу из школы, совершенно обессиленная. Дома никого нет. Беру свечку, спички и иду в подвал. Так я делаю каждый день. Спускаюсь по лестнице в сыроватую тьму…

Иногда зажигаю свечу, но чаще иду просто на ощупь, потому что со свечкой страшнее: блики и тени на стенах… Иду по совершенно чёрному коридору, вокруг мрак и шуршанье – то ли крыс, то ли моих нервов… Жуть!

На ощупь открываю двери нашего сарая, который в самом конце этого коридора, да не просто в конце, а ещё и в закоулке, там уж совершенно тьма «вырви глаз». С трудом справляюсь с тяжёлым висячим замком, главное – не забыть, куда его положила во тьме, чтобы потом найти. Открываю скрипучую дверь… Меня окатывает волной укропного запаха!… Нащупываю в пахучем мраке большую бочку, снимаю тяжёлый камень – он называется «гнёт», снимаю деревяшку, похожую на половинку луны, кладу её на вторую половинку, отворачиваю тряпочку, пропитанную рассолом, руки дрожат от слабости и нетерпения…