Там, где возрождалась птица Феникс - [34]

Молодые сокотрийцы на борту «Изумруда»

Халима, прослышав о «живом зеркале», вместе с другими жителями Кедаха шла в кино целых четыре часа. Теперь она рассказывает мне:

— Очень красиво было. Только сильно страшно, когда показали вот такого большого человека — голова у него с этот дом! Слава Аллаху, что недолго хоть, а то мы уж хотели убежать. А потом этот большой джинн явился мне ночью, только Мухаммад меня и охранил.

Этим «большим джинном» оказался… Олег Попов в фильме о советском цирке, который наши моряки показали островитянам. Это его простодушное лицо, крупным планом возникшее на экране, так напугало суеверных женщин.

Мы покидаем гостеприимный дом, женщины провожают нас до машины, приглашают приезжать еще: их гостеприимство, кажется, беспредельно.

Через несколько дней мы едем на восток, в сторону Рас Муми восточной оконечности острова. Машины здесь ходят не часто, да и вообще первая машина на острове появилась лишь три-четыре года назад. По пути то и дело встречаются бедуины, которые, издали завидев на равнине машину, выходят на дорогу и машут руками, прося подвезти. Скоро наш открытый «лэндровер» набит до отказа, машина тяжело подпрыгивает на камнях, обдавая нас красной песчаной пылью. Мелкая пыль садится на волосы, набивается в брови и ресницы, превращая всех в огненно-рыжих. Бедуины то и дело просят остановиться: с непривычки их все время тошнит. Еще и по сей день бедуины, спустившись с гор в долину или на побережье, пугаются автомобиля, так как видят его впервые. Тем не менее держатся они перед этим незнакомцем с достоинством. Один такой горец попался нам близ Рас Муми. Он увидел наш «лэндровер» на берегу моря (мы остановились, чтобы утолить жажду неподалеку, в пещере у пастуха). Старый сокотриец, гордо держа бритую голову, смело приблизился к машине. За ним робко следовала молодая жена в длинном зеленом платье, с ребенком на руках. Другой малыш, остриженный так, что на макушке торчал хохолок, а вокруг головы оставался лишь тоненький ореол волос, держась за руку матери, с любопытством разглядывал незнакомое «существо». Подойдя к машине, бедуин остановился у мотора и начал разговор, обращаясь к «лэндроверу»:

— Мон е? Ми’о’о гедахк? («Кто ты? Откуда ты пришел?»).

Пришлось нам познакомить семейство с «пришельцем». Прокатившись вдоль берега, бедуины, видимо, остались довольны, хотя вслух своего восхищения не выразили.

По дороге на восток, в нескольких километрах от столицы, виднеется несколько домишек, построенных, вероятно, недавно Возле них сидят под навесом из веток несколько бородатых людей. Они похожи на йеменцев, да и одеты все в футы — йеменские мужские юбки, а один даже в брюках. Выходим из машины, знакомимся: в самом деле йеменская речь. Оказывается, что это та самая «группа развития», о которой я так много слышал в Адене. Так называют высланных на остров шулеров, которые в дешевых кофейнях Адена дочиста обирают за карточным столом приехавших в город и «загулявших» (т. е. слегка одурманенных катом, который жуют по праздникам все йеменцы) крестьян и других провинциалов. Правительство ведет борьбу с этой категорией людей и высылает мошенников на Сокотру, где они в течение нескольких лет должны рыть колодцы: воды на острове катастрофически не хватает. Бывшим шулерам привозят инструменты и еду (стоимость которой вычитают из их зарплаты). Чтобы не обижать, их назвали «группой развития острова». Наверное, мудрое решение. Шулеры угощают нас хорошим йеменским кофе, жалуются на свою судьбу, на скверное питание, на рисовую сечку, которую им привозят вместо риса, и вновь — в который раз! — принимаются подсчитывать, сколько времени им понадобится, чтобы закончить работу. Через несколько месяцев они вернутся домой.

Мне рассказывали, что в горах Рас Муми обитают люди, находящиеся на наиболее низком уровне развития и более других похожие на европейцев. Они белокожи, стройны, голубоглазы и светловолосы. Островитяне считают, что именно там живут самые красивые женщины острова. Однако горные районы Рас Муми труднодоступны, и мы откладываем путешествие туда, которое потребует серьезной подготовки, на следующий раз.

Теперь на очереди — поездка в Калансию. Считается, что название Калансия происходит от города Валенсия (Валенсия) в средневековой Андалусии — мусульманской Испании. Возможно, это название, как и многие другие на острове Моури, Дишас, Галасуна, Муми, — принесли сюда португальцы. Однако другая версия возводит имя города к греческому «экклесиа». Калансия — второй по величине после Хадибо город Сокотры (сейчас здесь живет полторы тысячи жителей), расположенный на западной оконечности острова. Это город рыбаков.

Бросается в глаза безупречная чистота желто-рыжих глиняных построек и ослепительно белых стен домов, окрашенных нурой — известью местного производства. Нуру приготовляют из обломков коралловых рифов, которые здесь, так же как в Хадибо и в прибрежных областях Аравии, обжигают в круглых ямах, выложенных изнутри камнями. Куски кораллов перекладывают слоями пальмовых веток и поджигают их. Еще примечательны двери калансийских домов: деревянные, с красивыми резными накладками, которые украшены металлическими шишечками.