Там, где обитают куклы... - [76]

«Вышеописанная практика — оставлять жертву в святилищах высокогорных районов на высоте около 6 тысяч метров — имела общеимперское значение и приурочивалась к декабрьскому солнцестоянию. Но… Не все так было просто и здесь…» — доктор покачал головой. «Порой таких детей отправляли и в дар Инке, то есть — правителю, Инка — это не имя», — уточнил Хуан. «Для проведения ритуала капак хуча великое жертвоприношение в царском святилище. Если Инка хотел отблагодарить отправителя, он посылал ребенка обратно к родителям, чтобы его принесли в жертву в родном селении», закончил он свою мысль.

«Тому есть немало примеров, в том числе, имевших место в настоящее время», — они перешли к новому стенду. «Один из вождей инкского селения неподалеку от Аякучо, построивший сложный оросительный канал, послал в Куско для жертвоприношения солнцу свою дочь. Посланницу приняли с огромными почестями и в награду за успехи отца отправили назад. Польщенные вниманием Инки обитатели селения вырыли на вершине горы склеп, поместили туда девочку живой и замуровали вход. Из погребальной камеры выходила медная трубочка, через которую избранницу солнца символически поили водой. Вскоре она стала считаться местным божеством. Счастливый отец получил повышение по службе, а братья жертвы и даже их дети, заняв должности оракулов, передавали тоненьким голосом указания от лица девочки», — доктор сделал многозначительную паузу, снова оглядев друзей, явно находившихся под впечатлением от увиденного и услышанного.

* * *

«Друзья мои, давайте поговорим об ацтекской хирурги!» — доктор поправил на носу свои очки и подвел их к очередному затекленнму стенду с историческими артефактами. На полках плотно лежали вещественные доказательства насыщенной жизни древних мексиканцев. Перед ними лежали предметы, с помощью которых совершался обряд кровопускания. Несмотря на зловещую славу и значительный размах, они были минимальными: изготовленная из коры бумага, сосуд для сбора крови и веревка. Бумага, лежащая в специальном блюде, впитывала проливающуюся кровь. «А посмотрите, неплохое качество бумаги!» — тихо сказал Альберт, но сказанное им не укрылось от внимания доктора. Он, с некоторой досадой поглядел на Альберта и затем, продолжил, — «По всей видимости, затем она сжигалась, и в виде дыма душа-кровь попадала к богам, «щипля им глаза».

«Вот, смотрите…», — Хуан показал на полку, на которой теснились предметы, сам внешний вид которых, не наводил на мысль о мирном назначении представленных на ней предметов. «Известно несколько типов инструментов для извлечения крови», — доктор стал, со знанием дела, показывать на рыбьи кости, кремневые и обсидиановые ножи, проколки из нефрита, шипы и листья растений, срезы морских раковин. «Обращаю ваше внимание, — надо сказать, что зубчатые ритуальные ножи для извлечения крови выполнялись исключительно изящно и представляли собой настоящие произведения искусства. По своей форме они напоминали тех самых «змеев сновидений», которые являлись в видениях практикующим кровопускание», — Доктор Альварадо оглядел стоявших перед ним друзей.

«Вместе с тем по форме и размеру, обратите пожалуйства внимание на это факт, — они вполне сопоставимы с хирургическими инструментами», — доктор Хуан изобразил на пальцах примерную длину хирургического скальпеля. «Жрецы, осуществлявшие жертвоприношения, были, между прочим, прекрасными знатоками анатомии. Так, в задачу вырывающего сердце входило: точно и исключительно быстро вскрыть грудную клетку, ловко вынуть еще трепещущее сердце, снять самый тонкий слой кожи, не нарушив ее целостности, отделить голову, кисти рук и ступни, а также нижнюю челюсть от черепа, вынуть из скелета берцовые кости. Торжественный ход ритуала при этом не должен был прерваться», — доктор замолчал, создавая впечатление, что его чрезвычайно утомил процесс проведения экскурсии. «Господи… как будто мы присутствуем при разделке коровьей туши на скотобойне…», — Тому было явно не по себе от услышанного.

«Это еще не все, как вам обрядовый каннибализм?», — доктор альварадо снова пошевелил очки на носу и оглядел из-за толстых стекол стоявших перед ним друзей. «Они что, еще и людей ели в религиозных целях?», — удивлению Ральфа, казалось бы, не было предела. «Ну, а чему вы удивляетесь, друг мой!» — казалось бы, доктор Альварадо забыл о своих годах и наконец-то нашел что-то похожее на второе дыхание, — «В тех случаях, когда принесенный в жертву обожествлялся, обряд мог дополняться ритуальным каннибализмом. Если же в подобном случае в жертву приносился пленник, то он должен был отличаться исключительной отвагой и мужеством — считалось, что качества «поедаемого» могли передаваться через его плоть. Вот как!» Хуан Альварадо, проговрив это, с легким выкриком в конце фразы, запустившим изрядную долю «мурашек» за воротники друзьям, почти торжествующе оглядел их с ног до головы.

«Более того», — доктор снова торжествующе посмотрел на них, — «Участия в ритуале с обеих сторон были достойны только избранные». Он многозначительно поднял вверх выпрямленный указательный палец. «Из головы умерщвленного пленника вынимались кости черепа, затем ее высушивали, отчего она становилась маленькая, не более мяча для большого тенниса!» — доктор Хуан, сложил обе руки, словно собирался лепить что-то, ведомое одному ему, из мокрого песка. «После чего сильно уменьшившуюся голову врага подвешивали к поясу победителя», — он невольно показал на свой ремень.