Там, где наши сердца - [2]

Когда я поступал в институт, все вокруг мне говорили: «Как мы тебе завидуем! У тебя открывается новая жизнь, второе дыхание! Такая жизнь, такие приключения…»

А я, заканчивая второй курс, наоборот, успел лишь возненавидеть всех своих лекторов, и вообще всю учебу. Может быть, у кого-то студенческая жизнь и ассоциируется с веселыми приключениями, но точно не у меня. У меня все это происходит как раз за стенами института и никак с ним не связано.

Как-то так получилось, что в своей группе я держусь особняком, почти ни с кем не общаюсь и чувствую, что меня считают изгоем. Никто, конечно, этого в лицо мне не говорит, зная мой вспыльчивый характер, но, похоже, так оно и есть.

Я сидел на второй паре и морщился. Солнце било из окна прямо в глаза, мешая спать. На парте корявыми буквами было нацарапано двустишие, полностью отражавшее мое состояние: «Солнышко светит, птички поют, ну его на фиг, наш институт!»

– Марцев, – сказал толстый доцент, преподаватель биологии. – Ответьте на вопрос: чем отличается генотипическая наследственность от модификационной? В чем сходство?

Я хмуро поднялся.

– Не знаю. Не готов.

– Марцев, – равнодушно произнес преподаватель. – У вас уже шестой минус. До экзамена я вас не допущу.

Я пожал плечами и сел. О чем я беспокоился меньше всего, так это об экзаменах. Как-нибудь сдам. Тем более что все расценки мне известны. Зачет – 10 долларов. Экзамен (смотря у кого) – от двадцати до тридцати. А биолог обойдется и пятеркой.

Следующей парой была экономика, на которую я никогда не ходил. Размышляя, что делать, я спустился в тамбур и закурил сигарету. Погода во дворе – уже летняя, жаркая, на небе ни облачка. Лучше всего было бы, конечно, пойти домой, но мне не хотелось. Дома были и отец, и мать.

– Кирилл! – окликнул меня Руслан, рослый парень из параллельного потока – один из немногих, к кому я хорошо относился. – Через неделю соревнования. Ты точно не будешь участвовать?

– Нет, – сказал я. – За институт выступать не хочу. Тем более я ведь бокс уже бросил.

– Ну, может, передумаешь? Ты ведь КМС, а у нас команда слабая.

– Руслан, я не хочу, – четко выговорил я. – Без меня справитесь.

– Ладно, как знаешь.

Я вздохнул и все же решил пойти домой. На выходе в дверях института меня остановила Алена, староста моей группы.

– Марцев, – требовательно сказала она. – Ты что, уходишь?

Я кивнул.

– На тебя рапорт напишут, – с удовлетворением произнесла Алена. – И когда ты, наконец, дашь мне деньги на подарок декану? Дай сейчас, а то опять убегишь.

Алена приехала в Одессу из какого-то глухого села под Луганском и поэтому ужасно коверкала русский язык. Это меня раздражало.

– Нет денег. Завтра принесу, – бросил я, выходя во двор. – Наверное.

На улице стояло с десяток машин, принадлежавших студентам и преподавателям. Одна из них, бежевый «Опель», из которого доносилась громкая музыка, была мне знакомой, но я, поглощенный своими мыслями, прошел мимо. И сразу услышал чей-то рев:

– Омар, не отлавливайся!

Ну так и есть – обернувшись, я увидел, что из «Опеля» высовывается бритая голова моего друга Глеба Краснецкого по прозвищу Швед, а за ней – другая, с перебитым носом.

– Привет, – удивленно сказал я. – Что вы тут делаете?

– Не задавай глупых вопросов, – ответил Глеб. – Тебя ждем. Вот, Глайзер у своего отца машину взял, что-нибудь сообразим сейчас.

– Почему же вы в институт не зашли?

– Хотели на перемене, – сказал Глайзер, ковыряясь спичкой в зубах. – Поехали, что ли, в бильярд поиграем? Возьми пару подруг с собой.

– Каких подруг? – раздраженно спросил я.

– Откуда я знаю? – удивился Глайзер. – Ты же здесь учишься, а не я. Вот, смотри, стоят две.

Я обернулся. Этих двоих я знал – учились на одном потоке, – но имен не помнил. Кажется, одну звали Людой.

– Ты их знаешь? – спросил Глеб.

– Так, – неопределенно произнес я. – Одна вроде Люда, а вторая…

Глайзер, не дослушав, вылез из машины, и крикнул:

– Люда, привет!

Девушка, недоуменно взглянув на него, заметила меня и кивнула.

– Как дела? – встрял Глеб.

– Нормально, – улыбнулась Люда.

– Познакомьтесь, – сказал я. – Это Глеб, можно Швед. А это – Максим.

Глайзер кивнул, пряча ухмылку.

– Мы едем в бильярдную, – сказал он. – Приглашаем вас.

– Нет, – девчонки одновременно замотали головой, – у нас еще две пары.

– Ну и что? – пожал плечами Глайзер. – Оно вам надо? Кириллу вон тоже на пары, а он с нами поедет.

– Мальчики, нет, – твердо сказала та, чьего имени я не помнил, – мы не поедем.

– Как хотите, – буркнул Максим, потеряв к ним интерес. – Садись, Омар. Может, к Щорсу заедем?

– Давай.

Через минут двадцать машина приехала во двор другого института. Выйдя из нее, мы подошли к парадной двери, но Швед вдруг остановился.

– Кто-то знает, в какой он группе?

Мы с Глайзером пожали плечами.

– Да тут несколько тысяч человек! – нахмурил брови Глеб. – Как мы его найдем?

Макс зевнул.

– В деканате должны сказать. Там ведь списки какие-то есть, наверное…

Но в деканат мы не попали, потому что проходя по второму этажу, Глайзер наткнулся на большую доску объявлений, на которой внушительными черными буквами было написано: «Выговоры».

– Подождите, – сказал он. – Щорс говорил, что ему постоянно выговоры делают. Может, он здесь.