Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе - [64]

Тут, однако, дабы меня не обвинили в осанне европеизму, оговорюсь: речь идет о соответствии парадным, выставочным ценностям ЕС. Истинное же нутро тамошних политиков не сильно изменилось со времени мировых войн и классического колониализма. И Порошенко, не соответствующий выставочным ценностям Европы, очень удобен для процветания ее истинных ценностей в качестве директора большого туземного рынка сырья и пушечного мяса. В ЮАР времен расовой сегрегации существовало звание «почетный белый», которого удостаивались азиаты и даже порой чернокожие, которых белое меньшинство считало доросшими до возможности находиться рядом с собой. Вот Порошенко — нечто среднее между таким «почетным белым» и «полезным евреем» III Рейха. Успешный бизнесмен, опять-таки, то есть какой-никакой деловой человек, даром что жовтоблакитнокожий и в ментальной вышиванке. Ему вежливо жмут руку и туманно обещают подумать о том, чтобы посмотреть на то, чтобы обсудить. Правда, и за эти туманные обещания спрашивают сурово и по тройной цене, вот и Петру Алексеевичу пришлось многословно разглагольствовать перед давосской аудиторией об успехах в борьбе с коррупцией. Пытаясь сохранить лицо, он добавил, что делает это не ради транша или безвиза, а потому что это приоритет его президентства. Аудитория сделала вид, что поверила: и что не ради, и что приоритет. Истинные-то порошенковские приоритеты все знают.

Но нам глумливо ухмыляться по поводу швейцарских приключений Порошенко особого повода нет. К РФ в Европе и, шире, на Западе отношение немногим уважительнее, чем к Украине. Российскую Империю и СССР там считали Чужими, но хотя принадлежащими к той же галактике — и достойными уважения и взаимодействия, конструктивного или антагонистичного, на равных. Осколки же исторической России — это уже чужие с маленькой буквы и во всех смыслах слова. Когда в начале 1996 года Зюганов, на тот момент фаворит президентской гонки, приехал в Давос убеждать почтенную западную публику в своей солидности и договороспособности, а следом примчался Чубайс, чтобы доказывать обратное, для Запада это было что-то сродни выездной сваре ангольских марксистов из МПЛА и антимарксистов из ФНЛА и УНИТА. Антимарксисты идейно и прагматично ближе, но это не значит, что они по-настоящему свои, белые. Чубайс как умный, умнее Порошенко, человек все это наверняка понимал.

Впрочем, думаю, как минимум в глубине души и Порошенко понимает: Украина интересна Западу исключительно как источник ресурсов и одновременно более мелкий и озлобленный осколок Большой России против более крупного, тучного, благодушного, обладающего — пока — более внушительным военным и геополитическим потенциалом. Понимают ли в руководстве и правящих кругах то, как к ним относится Запад? Судя по российскому вице-премьеру Дворковичу, в том же Давосе искренне удивлявшемуся, что американские делегаты избегают общения с российскими, понимание по-прежнему находится на крайне низком уровне. Кстати, высокопоставленный чиновник на полях форума отлил в граните еще одну шикарную мысль: «Яне думаю, что у нас есть олигархи, это была концепция 1990-х. Сейчас у нас есть хорошие работящие социально ответственные бизнесмены, которые заботятся о стране и зарабатывают деньги, занимаясь ответственным бизнесом». Неизвестно, безграничная наивность это или безграничный же издевательский цинизм по отношению к собственным согражданам. Но и тот, и другой вариант плохо совместимы с пребыванием на посту заместителя председателя правительства великой страны. Дворковичи и Чубайсы дружественны русским национальным интересам не больше, чем Порошенко, и существование одних в качестве правящего класса РФ является самым верным залогом существования второго и его товарищей у руля Украины… Да и существования самой Украины тоже.

* * *

Вот уже четыре года постмайданной Украине, и, соответственно, столько же — феномену украинской политической эмиграции в РФ. Политэмигранты пишут колонки в СМИ, ходят на различные ток-шоу, дают комментарии, проводят мероприятия и порой даже радуют публику какими-то новыми организационными формами своей жизни. Порой это вызывает сочувствие и симпатию, но чаще — недоумение, а то и легкое раздражение. Оно не сравнимо, конечно, с раздражением от другого антропотока с территории незалежной, состоящего из господ Ковтуна, Трюхана и прочих карасевых, стремящихся бороться с РФ на ее территории и за ее деньги. Но «меньше раздражают» отнюдь не значит «вызывают добрые чувства». Ваш покорный слуга решил для себя разобраться в причинах такой реакции и насчитал три основные причины.

Во-первых, антимайданные и промайданные украинцы в РФ, как правило, представляют в большинстве своем одно и то же чиновно-олигархическое сословие Украины, просто разные его крылья, более и менее удачливое. Менее удачливое — это что-то типа немецких заговорщиков 20 июля 1944 года, ядро которых имело к Гитлеру скорее тактические претензии, вроде ссоры с уважаемыми западными партнерами, мешавшей сосредоточиться на Восточном фронте. В украинском случае, как и в немецком, идейные борцы, бьющиеся зачесть, а не за свою версию распределения благ, тоже есть, но они на периферии и почитаются собственными как бы товарищами по Сопротивлению опасными безумцами. Впрочем, положа руку на сердце вряд ли уместно требовать от украинских гостей стопроцентной или хотя бы преобладающей идейности, когда наш (ну, как наш) собственный правящий класс однотипен и близкородственен украинскому, причем обеим его группам, правившей раньше и возобладавшей нынче. Поэтому Кремль и Банковую даже в текущей ее версии связывают отношения дружбы-вражды, странные и дикие, но социологически и политологически куда более объяснимые и прозрачные, чем отношения РФ с Донбассом.