Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе - [33]

Имя этого достойного мужа говорило мне, признаться, не слишком о многом. Обозначен он был как заместитель руководителя политологической структуры с громким названием, но подобные звучные организации в наши дни заставляют вспомнить шутку о том, что где четыре троцкиста, там три троцкистских Интернационала. Впрочем, раз здесь руководитель не исчерпывает собой весь штат, а даже имеет заместителя, то структура солиднее среднего уровня по больнице.

Для начала эксперт сказал, что за электоральным успехом нашим партиям не надо ходить так далеко, сиречь на землю Донбасса. Далее он выразил надежду, что уж к следующим-то думским выборам донбасская повестка точно будет исчерпана. У меня в связи с этим ожило в памяти лето-2014, когда в самые критические для ДИР и ЛИР дни высокопоставленный чиновник нашего МИДа также выражал надежду, что в ближайшие две недели катастрофическая ситуация рассосется. На тот момент ситуация могла в столь короткий срок рассосаться лишь одним образом, заставляющим вспомнить судьбу Сербской Краины, и чиновничий оптимизм казался в лучшем случае до преступного неудачной формулировкой. Сейчас все не настолько критично, и поле для расшифровки «снятия повестки» чуть шире, но все равно как-то неуютно.

Заключительный же абзац прихлопнул меня совсем. Эксперт великодушно признал, что герои Донбасса это близкие нам по духу и часто месту основного жительства ребята, но они участники чужой гражданской войны, а на российских выборах надо говорить о России, и герои должны быть российскими. Найти цензурные и взвешенные слова для характеристики данного мнения можно, но, признаться, затруднительно. Не буду лукавить и говорить, что с подобной позицией мне пришлось столкнуться впервые. За два с лишним года я слышал ее неоднократно. И как раз долгий срок проверки жизнью заставил меня проникнуться иллюзией, что среди нормальных русских людей такие словеса теперь будут вызывать лишь сконфуженную улыбку, будто при дурной неудачной шутке. Как бы не так. Говорят пуще прежнего и даже увереннее.

В национальный пантеон славы Израиля входят все еврейские герои, вне зависимости от того, на какой территории они совершали свои подвиги, и было ли это до или после рождения израильской государственности. Останки Самуила Шварцбурда, убившего в Париже Симона Петлюру, были торжественно перезахоронены на израильской земле в 1967 году, его именем назвали улицы главных городов страны. Попробуйте там сказать, что Шварц-бурд — это, мол, украинская или вообще французская повестка. Армения в силу многих причин формально не признает Нагорно-Карабахскую Республику, но я не завидую тому, кто заявит в Ереване о некой отдельной «карабахской повестке» и отдельных «карабахских героях». Первый президент Армении, Левон Тер-Петросян, получил известность как борец за право Карабаха на выход из состава Азербайджана. Второй, Роберт Кочарян, ранее был премьер-министром и президентом НКР. Нынешний армянский президент, Серж Саргсян, родом из Степанакерта и в 1989–1993 годах возглавлял силы самообороны Карабаха.

За полторы недели до той статьи я второй раз после начала войны (первый — в марте) был в ДНР. При переходе границы вокруг не меняется ровным счетом ни-че-го. Ни природа, ни застройка, ни люди. Людей, правда, весьма тревожит засилье в РФ секты «Донбасс не российская повестка». И застройка изрядно разрушена снарядами и бомбами, во многом по причине все того же засилья. Страшно подумать, но если оно продолжится, разрушения в любой момент могут преодолеть несколько километров и через границу перекочевать на улицы сел и городов РФ, ничем не отличающиеся от донбасских. Собственно, наличие — пока — границы это практически единственный аргумент помянутой выше секты. Ах да, я еще видел парочку изрешеченных пулями указателей с названиями населенных пунктов на украинском языке. Веское дополнение в аргументационную копилку, не поспоришь.

Немного о самом Донецке. Собственно, тут хватит даже не нынешних впечатлений, а зарисовок из поездки восьмилетней давности.

Приезжаю вечерним автобусом из Ростова. На привокзальной площади встречаю таксиста, он интересуется, много ли народу прибыло этим рейсом.

— Трохи е, — отвечаю я, не из соображений укра-инофильства, просто, как герой Абдулова из «Самой обаятельной и привлекательной», люблю ввернуть словечко-другое из чужих наречий, пусть даже придуманных в австро-венгерском генштабе.

— Хохол, что ли? — удивляется таксист.

В центре города захожу в интернет-кафе, проверить электронку и посмотреть новости. Девушка-работница говорит, что с меня сколько-то там рублей.

— А у вас разве не в гривнах расчет? — спрашиваю я.

— Так мы гривны эти рублями называем.

Гуляю по улице, захожу в книжный магазин. Спрашиваю, есть ли что-нибудь на украинском.

— На мове? — будто не поверив своим ушам, переспрашивает продавщица.

— Ну да… Я это… Из культурологического интереса, — смущаюсь как юнец, покупающий в аптеке некое пикантное изделие.

— Это понятно, из какого же еще, не всерьез же.

Книгу нашли. Одну. Детскую. «Ходить гарбуз по городу» называется. До сих пор у меня на полке стоит.