Там, где лес не растет - [67]

я за немалые деньги купил в Галираде, и не думаю, чтобы дома меня стали за это ругать!

ГЛАВА 44 Учёная беседа о книгах и звёздах

Коренга наклонился, запуская руку под передний щит тележки, и безошибочно вытащил непромокаемую сумку.

– Это книга, прочтя которую я намерен узнать немало нового и полезного, – пояснил он с гордостью. – У нас говорят так: только лягушке, сидящей по самые глаза в болоте, кажется, будто она видит весь мир. Когда она взбирается хотя бы на кочку, круг неведомого расширяется…

Он распутал кожаные завязки и выложил на щит «Праведное звездословие», думая только о том, как бы не сгореть со стыда, когда Эврих, затаив в углу бритых губ снисходительную улыбку, сейчас спросит его, многое ли он уже успел прочесть и постичь. Коренга даже успел придумать для себя слово разумного оправдания: дескать, потом сразу сел на корабль, а там только-только освоился, когда налетели морские сегваны… – и тут же задумался, стоило ли об этом упоминать, и решил, что не стоило, ведь тогда пришлось бы говорить об отце Эории и об участи Ириллира, а он совсем не был уверен, разумно ли было здесь про это болтать.

Так что в итоге Коренга изготовился смолчать в ответ на всякое поношение, даже самое обидное, благо возводить на себя напраслину и терпеть за неё ему было не впервой… Но не довелось.

Взгляд Эвриха сделался не просто пристальным – пронзительным, он живо протянул руку и взял «Праведное звездословие», не удосужившись спросить разрешения, – так, как сам Коренга нипочём не посмел бы взять даже материной иголки. Нетерпеливо раскрыв книгу, Эврих мгновенно пробежал глазами предварительную записку, стремительно пролистнул с десяток страниц… И вид у него окончательно стал как у веннского волкодава, который долго гнал волка и вот наконец увидел его в глухом конце оврага, откуда нет сквозного пути.

– Во имя ложа Прекраснейшей, испепелённого страстью Вседержителя! – вырвалось у него наконец. – Воистину люди не ведают, где придётся найти, где – потерять!.. Друг мой, – обратился он к Коренге, – не знаю, право, есть ли тебе дело до этого… Так случилось, что некий сын твоего племени завещал мне сотворить месть. Я дал священный зарок выполнить его волю, но мог ли я предвидеть, что другой отпрыск вашего народа вложит мне в руки неотразимое оружие!.. Осмелюсь ли я просить тебя дать мне эту книгу хотя бы на один день, чтобы я мог сделать необходимые выписки?

Тут Коренга снова принялся лихорадочно соображать. Каким образом книга, да притом посвящённая именам звёзд, могла послужить оружием справедливого мщения? Да к тому же неотразимым?.. Перед мысленным взором молодого венна даже пронеслось видение тяжёленького томика, опускаемого на голову неведомого обидчика, но речь шла вроде о выписках, то есть о чём-то вполне бестелесном?.. Неужели книга содержала могущественные заклинания, которые аррант собирался пустить в ход?.. Эврих выглядел значительным и приверженным добру человеком, его принимали виллы, в нём не находил изъяна Торон… К тому же книги, как и мечи, не делают единственными на весь мир: если Эврих не получит «Праведное звездословие» прямо здесь и сейчас, он всяко найдёт его у торговца, готового угодливо выложить перед могущественным вельможей весь свой товар…

Всё же Коренга сказал ему:

– Прости, почтенный, если мои слова покажутся тебе неподобающими, но, уехав из дома, я успел выслушать о своём племени такое количество неправды, что теперь опасаюсь даже случайным образом приумножить её. Если ты называешь эту книгу оружием, то прежде, чем оно будет тебе вручено, расскажи хотя бы, какого рода твоя месть и против кого она будет обращена!

Коренга наполовину ждал, чтобы Эврих разгневался на него за дерзость, но, к большому облегчению венна, этого не произошло. Наоборот, аррант даже чуть улыбнулся, как если бы вспомнив о чём-то очень хорошем, пусть даже давнем и окрашенном грустью утраты.

– Ты, верно, согласишься со мной, если я скажу, что вождю не обязательно знать всё обо всём, если он способен окружить свой трон мудрецами, сведущими в разных областях знания, – несколько неожиданно начал он, усаживаясь наземь. Коренга про себя отметил, что книгу из рук он при этом не выпустил. – Скажу тебе даже так: вождя следует оценивать не в последнюю очередь по тому, сколь отважными и прозорливыми умами он сумеет укрепить свою власть… Так вот, Царь-Солнце, который правит Аррантиадой последние четверть века, в этом смысле есть сущее посрамление правды вождя.

Коренгу поразило, что Эврих произнёс эти слова, явно испытывая меньше святотатственного чувства, чем испытал бы он сам, обзывая недоумком соседского сына. Аррант же продолжал:

– Нынешний Царь-Солнце склоняет своё ухо не к тем, кто взыскует неприукрашенной истины, ему более по душе преуспевшие в восхвалении его собственного ума и несравненной учёности. Я не знаю, что за радость ему принимать незаслуженные хвалы, но льстецы тщатся снискать его расположение, буквально наступая друг дружке на головы. И это ещё полбеды, пусть бы дрались, как пауки в кувшине, – главная беда в том, что они всей сворой набрасываются на любого, способного вольно или невольно поколебать их благополучие. Ну… как если бы ты отравил пса, о котором многие стали бы говорить, будто он во всём превосходит Торона.