Там, где цветет Ситхмой - [49]

На отмелях или на глубине салоны собирают морских улиток, устриц, ловят креветок, рыбу, черепах — тяжким трудом добывают себе пропитание, дарованное морем, не обходя при этом и дары леса. С деревянными копьями, с наконечниками из рыбьей кости они идут охотиться на диких кабанов и косуль, один месяц в году собирают на скалах дикий мед и воск, съедобные птичьи гнезда.

В окрестностях приморского города Тавоя на много километров вдоль побережья Тенассерима растянулись гнездовья любопытных птиц. Они веками привлекали человека не экзотическим оперением или голосистой трелью, а вкусовыми качествами своих гнезд, которые они строят на отвесных скалах и на сводах пещер гористых островов. Птицы очень пугливы и осторожны. Как только появляется какая-нибудь опасность, они меняют место гнездования.

В Бирме насчитывается около тысячи видов птиц, и только у двух из них съедобные гнезда. Первых местное население называет «белыми птицами», хотя они темно-коричневые и лишь поясок у хвостовой части белый. Размер их не более десяти сантиметров, размах крыльев — двадцать пять. Других птиц именуют, наоборот, «черными». Но как бы их здесь ни называли, это саланганы, относящиеся к подотряду стрижей и имеющие большое сходство с ласточками, благодаря чему и гнезда этих птиц везде называются «ласточкиными». Построены они целиком из выделений слюнных желез и имеют форму полумесяца. Эта затвердевшая на воздухе слюна саланган — прекрасная пища для человека, так как состоит из чистого белка. «Ласточкины гнезда» высоко ценятся как деликатес для приготовления супов и других блюд. Кроме того, на Востоке принято считать, что они обладают целебными свойствами, действуют как тонизирующее и укрепляющее средство.

Салоны, жившие испокон веков в районах обитания Этих птиц, всегда занимались сбором гнезд. Свободный промысел продолжался до тех пор, пока область Тенассерима не захватили, британские колонизаторы. В соответствии с принятым актом о лесном хозяйстве завоеватели стали выдавать специальные лицензии на сбор птичьих гнезд. Ценные бумаги легко доставались китайским пиратам, чьи суда бороздили здешние воды. Из племен салонов и бирманской бедноты китайцы сколачивали промысловые артели по сбору ласточкиных гнезд, одурманивая людей спиртом и опиумом, вели на штурм неприступных скал. Многим эти рискованные вылазки стоили жизни. Сколько отчаянных промысловиков срывалось в море с отутюженных штормовыми ветрами скал.

С годами промысел стал не менее опасным. Пугливые птицы по-прежнему строят гнезда на совершенно отвесных скалах, на недоступном расстоянии от всего, что может им угрожать. Много их в пещерах, пробитых за тысячелетия беспокойными волнами. Вход в пещеры порой достаточно широк, чтобы человек мог заплыть туда на лодке. Иногда своды естественного грота поднимаются высоко над головой, через бреши проникает дневной свет, и тогда на стенах пещеры видны маленькие полукруглые комочки хижин пернатых.

Собиратели гнезд берут с собой специальные приспособления из бамбука в виде подмостков с тремя-четырьмя небольшими платформами, но чаще всего только веревку да бамбуковую палку с крючком. Если в своде пещеры есть отверстие, то один человек держит веревку снаружи, а другой спускается по ней в расщелину. Повисая на одной руке, другой собиратель снимает гнезда, орудуя палкой. Тут уж не роняй с трудом добытое добро. Чтобы набрать как можно больше гнезд, тот, что висит на веревке, маятником раскачивается вдоль стены, пока не снимет все гнезда. Бывает, что веревки обрываются, и тогда поминай как звали.

Добыча гнезд для салонов — дело серьезное. Три месяца разгула муссонов после мая и еще три месяца сопутствующих штормов на море бригады сборщиков выжидают, подготавливая с ноября по февраль необходимое снаряжение. Именно в эти месяцы птицы начинают строить свои съедобные гнезда.

Занимаясь опасным промыслом — нырянием за жемчугом, сбором птичьих гнезд, — салоны думают о том, как бы прокормиться сегодня и, может быть, сделать небольшой запас на другой день, обменяв свою добычу на нужные продукты. Непритязательные и бесхитростные, доверчивые и неопытные, они долго позволяли китайским и малайским торговцам обманывать себя при единственной навязанной им форме торговли — далеко не равноценном товарообмене. Оттого так и беден этот народ. Полуистлевшие тряпицы, чуть прикрывающие их тела, — вся их одежда. Сами салоны так и не научились ткать, оставаясь в зависимости от заезжих менял. Издавна они торговали жемчугом, перламутром, устрицами, гнездами «белых» и «черных» птиц, черепашьими панцирями, воском, медом, выменивая эти ценные товары на поношенную одежду и опиум у малайских торговцев, которые приучали людей курить наркотическое зелье, убеждая их в том, что каждого, кто прекратит употреблять наркотики, ждет мучительная смерть. Хотя в стране еще в прошлом веке существовал закон, запрещавший продавать опиум отсталым народам, этот товар проникал к ним контрабандным путем.

Жизнь у этих наивных и непрактичных детей природы короткая. Нищета, болезни, опасный промысел, скитания, скудная пища сокращают их век. Салоны верят, что смерть вызывается волшебными действиями духов, что после смерти душа человека переносится в иной мир и продолжает жить там обычной) земной жизнью. Они также считают, что после смерти в поту-стороннем мире остаются их имена, поэтому, чтобы не гневить духов, никогда не называют их незнакомым людям. Еще недавно покойников салоны не предавали земле, а переправляли их на необитаемый островок и оставляли там. Остров покоя предков обходят стороной.