Там, где билось мое сердце - [47]
— Привет, Роберт. Как ты? Опомнился? Медицинское начальство влило тебе хорошую дозу, спал долго.
— Где я?
— Это ротный штаб. Вроде как. Твоему плечу здорово досталось. Рана пистолетная. Значит, был под самым носом у немецкого офицера. Ты помнишь, что там было и как?
— Нет, если честно. Дождь был сильный.
Вариан кивнул, но ничего не сказал.
— Мне можно встать?
— Нельзя. Лежи давай. Наш врач тебя подштопал. Пуля прошла навылет, рана чистая. Он мне показывал. Тебе вообще-то повезло. И отправлять тебя на корабле в госпиталь не пришлось, это сейчас опасно. Но док велел несколько дней соблюдать постельный режим. Как только выберемся из этого проклятого логова, получишь отпуск.
— И когда же мы выберемся?
Вариан тяжело вздохнул:
— Ради Бога, не спрашивай меня об этом. Но думаю, до них постепенно доходит, что нас им отсюда не выбить. Оборону держим. Стратегия блицкрига буксует.
— Слава богу.
— Сигарету?
— Спасибо.
— Выпивку тебе лучше не предлагать. Но сам я выпью, если не возражаешь.
— Конечно, конечно.
— Роберт, прости, но я должен рассказать. Твоим ребятам из второй роты вчера крепко досталось. И Роланду Суонну тоже. Его принесли сюда прошлой ночью, израненного. Скончался утром.
— Боже милостивый. Как же так. Жутко жаль.
— Да, хороший был парень. Удивительно нескладный, чудом сам себя не подстрелил. Но храбрец, и сердце золотое.
— Ребята его любили.
— Знаю. Теперь нам будет еще тяжелее, — сказал Вариан. — Из «надежной пятерки» осталось четверо.
— А как дела у Пассмора и Пирза?
— Поправляются. Однако выпустят их еще не скоро.
— Хотите, чтобы я принял роту вместо Суонна?
— Нет. Поставлю к ним Гуляку Белла. Тебе нужна передышка. А когда выздоровеешь, подыщем тебе хорошую работу.
Я и не рвался в командиры.
— Могу опять вашим адъютантом.
— Посмотрим, как оно сложится, — сказал Вариан, — в шесть я отправлюсь в передовую траншею, оставлю с тобой рядового Уинтера. Очень он за тебя волнуется.
— Простите, не могли бы вы почитать еще из дневника?
Вариан расхохотался.
— Я просто хотел потренировать произношение. И немного отвлечься. Дневник изъяли из твоего ранца. Когда тебя доставили.
— Понятно. Мы нашли его в «дортуаре».
Опять потянуло в сон. Хотелось снова попасть в мирок молоденькой итальянки, чья жизнь была счастливее моей.
— Пожалуйста, почитайте еще немного, — попросил я. — Почему-то успокаивает, даже становится легче.
Вариан откашлялся и начал читать:
«Моя очередь готовить обед, хочу сделать чесночный соус, я нашла на болоте дикий чеснок. Ужасно волнуюсь из-за свадебной вечеринки, наверное, вряд ли смогу уснуть. Может быть, папа позволит мне выпить немного вина…»
Когда я закончил этот фрагмент, на острове Перейры день сменился ранним вечером. Я дико устал, и от неутомимого внимания хозяина, и от физического напряжения. Так долго что-то вещать…
— Это и было завершением вашей итальянской кампании? — спросил старик.
— Нет. Продолжение следует.
Откинувшись на спинки стульев, мы слушали голоса острова.
— Рана от пистолета, — задумчиво произнес Перейра. — Не самая обычная.
— Это уж точно.
— Я своим пистолетом пользовался редко. Воспринимал его скорее как знак различия, как офицерскую регалию.
— Если в тебя стреляют с близкого расстояния, и пистолет может здорово продырявить.
— А в вас стреляли…
— С очень близкого. Многие годы я не мог поднять правую руку выше, чем на девяносто градусов.
— Наверное, вам хочется отдохнуть, — сказал Перейра. — Попросить Полетту принести вам в спальню чаю?
— Спасибо. Если можно, погорячее. И пусть добавит немного молока. Буду крайне ей признателен.
После чая я задремал, овеваемый ветерком, дувшим в открытое окно. Поспав, принял ванну и переоделся. Был уже восьмой час, и я спустился в библиотеку — пропустить пару стаканчиков. Сам достал из шкафчика бутылку, их там было полно, выбирай что хочешь, и ведерко со льдом тоже имелось. Выпив, я неожиданно ощутил прилив сил.
За ужином Перейра сказал:
— Наверное, это трудно. Рассказывать о себе.
— Да, раньше как-то не приходилось.
Он улыбнулся.:
— Знаете, доктор Хендрикс, за все сорок лет практики ни один пациент ни разу не поинтересовался моей жизнью. И когда вы попросили меня рассказать о работе, о семье, я почувствовал некоторую…
— Досаду?
— Да. Меня посмели о чем-то расспрашивать.
— Вот и я тоже ее почувствовал. Но одолел.
— За что я вам весьма благодарен. Мог бы еще о многом вас спросить. Но, наверное, пора перейти к темам менее индивидуальным. Более, я бы сказал, масштабным.
— Что вы имеете в виду?
— Об этом чуть позже, давайте сначала поедим.
Спустя час мы сидели в библиотеке, на столике стояли бутылки с водой и бренди. Впервые там стояла и шахматная доска. Я испугался, что старик решил — в символической битве — проверить уровень моего интеллекта. Игрок из меня никакой. Запросто могу просчитать все на двадцать ходов вперед, но что творится в данный момент у меня под носом, никогда не замечаю. А тут шахматы… Увидеть на лице противника нескрываемое недоумение в тот момент, когда он бьет пешкой моего ферзя… Обидно. Весьма.
— В вашей книге, — начал Перейра, — очень четко прослеживается мысль о том, что двадцатый век — это век катастроф.
«И пели птицы…» – наиболее известный роман Себастьяна Фолкса, ставший классикой современной английской литературы. С момента выхода в 1993 году он не покидает списков самых любимых британцами литературных произведений всех времен. Он включен в курсы литературы и английского языка большинства университетов. Тираж книги в одной только Великобритании составил около двух с половиной миллионов экземпляров. Это история молодого англичанина Стивена Рейсфорда, который в 1910 году приезжает в небольшой французский город Амьен, где влюбляется в Изабель Азер.
Приключения легкомысленного Берти Вустера и его хитроумного «ангела-хранителя», камердинера Дживса, вошли в золотой фонд английской литературы, были множество раз экранизированы, легли в основу легендарного сериала со Стивеном Фраем и Хью Лори в главных ролях.Миллионы фанатов Вудхауса по всему миру мечтали встретиться с любимыми героями еще раз. И Себастьян Фолкс сумел совершить практически невозможное – он написал роман, ничем не уступающий гениальным произведениям Вудхауса, роман, который стал национальным и международным бестселлером и был признан журналом «Kirkus Reviews» лучшей книгой 2013 года.Головокружительные приключения в сельском поместье, полный набор эксцентричных английских леди и джентльменов, таинственные игры с переодеванием, очередной гениальный план Дживса и, конечно, искрометный, истинно британский юмор – в этом восхитительном романе есть все, чтобы привести в восторг даже самых придирчивых поклонников Дживса и Вустера!..
«Неделя в декабре» — последний роман Себастьяна Фолкса, известного британского писателя, обладателя многих престижных наград, — дает широкую панораму современной лондонской жизни на протяжении одной предрождественской недели, увиденную глазами десяти персонажей, чьи судьбы причудливым образом переплетаются. Среди них и депутат парламента со своей честолюбивой женой, и женщина-машинист, под поезд которой прыгнул человек, и иммигрант из Азии, сколотивший баснословное состояние на продаже восточных приправ, и его фанатик сын, примкнувший к исламским террористам, и бессердечный финансист, готовый разорить банк и лишить пенсии стариков, и язвительный литературный критик, и не всегда счастливый в любви адвокат… Повествование, масштаб которого критики сравнивают с диккенсовским, наполнено блестящим юмором — в лучших английских традициях.
Бывает, что человек, с которым никогда не встречался, или место, где никогда не был, странно кажутся нам знакомыми. Умом мы понимаем, что это невозможно. А сердце настаивает на своем…Порой, когда мы почти верим, что наша жизнь не лишена смысла, глупая случайность смешивает карты и обрывает сюжет. А иногда та же случайность заставляет нас ощутить присутствие чуда и осознать свое предназначение.Об этом – новая книга британского писателя Себастьяна Фолкса, автора мирового бестселлера «И пели птицы…». Пять новелл, соединенных в подобие симфонии, повествуют о пяти разных судьбах.
Новый роман о приключениях Джеймса Бонда.Зверское убийство в бедном иммигрантском пригороде Парижа становится первым звеном в цепи событий, которые могут привести ни много ни мало к глобальной катастрофе. Эти события разворачиваются на фоне всплеска торговли смертельно опасными наркотиками, из-за чего Британия 60-х, кажется, вот-вот погрузится в наркотический дурман, в забытье, из которого нет возврата. В это же время британский авиалайнер пропадает где-то над Ираком, и над всем Ближним Востоком раздаются удары грома…Союзницей Бонда становится шикарная красавица парижанка по имени Скарлетт Папава.
Майк Энглби — человек незаурядный. В самом деле, как бы иначе выходец из «низов» в 1970-е поступил в Кембридж, а затем сделал карьеру журналиста? Его исповедальный рассказ о собственной жизни, перемежаемый тяжелыми воспоминаниями, — это свидетельство из первых рук, доказывающее, что перед нами — человек, терзаемый комплексами и одновременно наделенный парадоксальным аналитическим умом и феноменальной памятью, человек, способный глубоко понимать литературу и чувствовать музыку. Тем более странными кажутся провалы в памяти Энглби, едва речь заходит о студентке Дженнифер Аркланд, в которую он был тайно влюблен и которая таинственно исчезла ветреной осенней ночью.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.