Там... - [17]

а Мусе. Наверное, подбодрил или просто попрощался. Слов Муса не разобрал.

Собрав всю свою волю, он зажмурился и нажатием пальца вверил душу Аллаху.

1.3 Картина третья Ястреб

От рычания за спиной он вздрогнул. Разозлился жутко, в первую очередь на собственную нервозность. Ну и на болванов, которые не могут уследить за собакой.

Черт знает что! Главное, сидят, пялятся, уроды.

— Take away that fucking dog![4]

В этом и была его ошибка. Смотреть надо было не на охранников, а на верблюда. Услышав молитву, которую правоверные произносят, расставаясь с жизнью, Ястреб повернулся, прошипел по-арабски:

— Не смей, идиот, ты что!!!

Но мир превратился в белый-пребелый шар и лопнул черными брызгами.

Ястреба не стало.

1.4 Картина четвертая Шин Вада

Вада сидел и протирал очки, поэтому разглядел своими близорукими глазами лишь какое-то движение, услышал собачий лай, чей-то возглас.

Всему этому он не придал значения, потому что уже несколько минут внутри него происходило что-то очень важное и непонятное. В сердце нарастал звенящий трепет, наполнявший дух старика радостью и волнением. Вада жадно внимал этой вибрации и боялся верить счастью, которое она, возможно, сулила.

Неужели он ошибался? Неужели освобождение принесет не падение самолета, а тривиальный, долгожданный инфаркт? Если так, то это милостивая награда Судьбы за победу над демоном Марой.

Когда разорвалась бомба, Вада не понял, в чем дело. Он решил, что это разорвалось его сердце.

В самый последний миг жизни зрение старого летчика вдруг прояснилось и стало таким же острым, как 18 августа 1945 года, перед ранением.

Вада увидел бар; всех, кто сидел в баре; рыжую собаку; стоящего перед ней юношу, который был не юноша, а пылающий куст вроде того, что увидел перед собой ветхозаветный бодхисатва Моисей.

Картина, отчетливо видимая до мельчайшей черточки, была неподвижна.

На этом загадочном, но прекрасном видении инкарнация по имени Шин Вада прекратила свое плотское существование.

1.5 Картина пятая Влад Гурко

Влад не удержался, фыркнул, потому что у поддатой тетеньки локоть съехал со стойки и Анна Васильевна (это она сама сказала, что ее так зовут) чуть не приложилась подбородком.

Вдруг над склоненной головой преподши взметнулось подобие светозарного нимба, от которого бармен разом ослеп и оглох.

За долю секунды, понадобившуюся взрывной волне, чтобы достичь стойки и превратить его в кровавый студень, Влад успел оторопело и по инерции как-то весело подумать: «Неужто ку-ку? Чего вдруг?»

Ку-ку, Владик, ку-ку. Оно, родимое.

1.6 Картина шестая Анна

Ну а доктор исторических наук и без пяти минут завкафедрой Анна Васильевна умерла, как сказали бы ее студенты, в полных непонятках.

Во-первых, потому что рассудок этой женщины был одурманен алкоголем, а во-вторых, она же сидела к взрыву спиной.

1.7 Картина седьмая Гражина

Еще больше повезло молодой матери. Последнее мгновение ее жизни было поистине удивительным.

Гражина смотрела на своего Юлюкаса. Напившись молока, малыш задремывал, клевал носиком. Мать не хотела, чтобы он уснул. Скоро идти на посадку, проснется, будет плакать. Пусть бы продержался до самолетного кресла. Поэтому она держала его перед собой на вытянутых руках, приговаривая «кач-кач», а сама думала: ангел, ну просто ангел, только без крыльев.

И вдруг произошло чудо. Сделалось совсем тихо. Джулиан вырвался из ладоней матери и полетел.

Что было дальше, Гражина, благодарение Деве Марии, не видела.

Так, изумленным вздохом, все и оборвалось.

1.8 Картина восьмая Джулиан

Когда Джулиана вырвало из маминых рук и подкинуло в воздух, он решил, что это новая веселая игра. Да еще все вокруг озарилось ярким праздничным светом.

Мальчик хотел заорать от восторга, но сияние было слишком уж жарким. Оно заняло собою весь мир, и маленький огонек, который был Джулианом, погас, задутый испепеляющим смерчем.

1.9 Картина девятая Колыванов

Цапни, цапни его, со злорадством думал Колыванов. Сбесившаяся служебная собака это чэпэ. Вышибут кинолога с работы к едрене фене, в лучшем случае. Если бритиш за своего покусанного батлера на аэропорт в суд по…

Эту мысль Колыванов не додумал. Ее сменила другая, очень коротенькая: кранты! Именно данный термин точней всего передал суть произошедшего.

Старшему контролеру конкретно настали кранты.

1.10 Картина десятая Александр Губкин

Хороший человек был Александр Губкин. Одна беда — небыстрый на реакцию. Так и сидел на корточках с дурацкой банкой колы в руке, остолбенело смотрел на своего взбесившегося четвероногого друга.

Зато на слух Губкин пожаловаться не мог. Слух у него был просто идеальный. Предсмертную мусульманскую молитву про единого Бога Аллаха он расслышал очень отчетливо, про нее рассказывали на спецсеминаре по исламистам-смертникам.

И что жилет у смуглого парня слишком широкий, Губкин тоже заметил, когда тот пиджак распахнул.

В общем, за полсекунды до взрыва Александру стало все ясно.

Только что проку? Полсекунды не тот срок, когда можно что-то поправить или хотя бы самому подготовиться.

Больше всего на свете Губкин страшился внезапной смерти, без покаяния и отпущения.

Времени у него хватило, только чтобы подумать: «Прости, Господи…»