Талтос - [52]

Она буквально рухнула на диван в гостиной, слишком уставшая, чтобы думать обо всем этом теперь.

Остальные к тому времени уже разошлись. Лили спала наверху возле Беатрис. Тетушка Майкла, Вивиан, переехала обратно в свою квартиру на Сент-Чарльз-авеню.

Гостиная опустела. Легкий ветерок долетал из окон, выходивших на боковую веранду. Охранник прохаживался взад и вперед – до Моны доносился звук его шагов. Я не должна закрывать окна, подумалось Моне, и она перевернулась лицом вниз, думая о Юрии, о Майкле и… Зарываясь лицом в бархат, она решила крепко уснуть. Говорят, что, когда повзрослеешь, уже не сможешь так сладко спать. Ну что ж, Мона была готова к этому. Слишком глубокий сон всегда заставлял ее чувствовать себя обманутой: она присутствовала во вселенной, но это время не оставило ни малейшего следа в ее памяти.

В четыре часа Мона проснулась, сама не зная почему.

Высокие окна были по-прежнему распахнуты. Охранник на веранде курил сигарету.

Сонная, она прислушалась к ночным звукам, к птичьему пению в темных ветвях деревьев, к отдаленному реву поезда, движущегося вдоль берега, к плеску водяной струи, падающей в фонтан или в бассейн.

Должно быть, она лежала так в течение получаса, пока плеск воды не привлек ее особенное внимание. Это не был фонтан. Кто-то плавал в бассейне.

Надеясь в глубине души увидеть чей-нибудь призрак – бедной Стеллы, например, или кого-то еще, Мона босиком пересекла лужайку. Охранника теперь не было видно, но на таком громадном участке это было неудивительно. Кто-то упорно продолжал плавать взад и вперед из конца в конец бассейна.

Сквозь кусты гардении Мона увидела Роуан. Обнаженная, она с невероятной скоростью раз за разом преодолевала расстояние от одной стенки бассейна до другой. Роуан размеренно дышала, поворачивая голову вбок, как делают это профессиональные пловцы и как рекомендуют спортивные врачи тем, кто стремится привести тело в норму, а может быть, даже вернуть утраченное здоровье.

Понимая, что в это время ее нельзя беспокоить, Мона, все еще сонная, решила вернуться на диван, чувствуя себя настолько вялой, что едва не падала в холодную траву. Однако что-то в увиденной сцене встревожило ее: может быть, нагота Роуан или скорость и упорство, с какими она плавала, а может быть, мысль о том, что любопытствующий охранник подглядывает за ней из кустов.

Как бы то ни было, Роуан знала обо всех охранниках на территории. Она целый час обсуждала этот вопрос с Райеном.

Теперь, когда Мона проснулась, мысли ее заполнила Роуан – раньше, чем в воображении предстало лицо Юрия, раньше, чем вернулось чувство вины за то, что случилось между нею и Майклом, раньше, чем она в который уже раз осознала, что Гиффорд и ее мать мертвы.

Она посмотрела на солнечный свет, омывающий пол, на золотой дамаск обивки стула, стоящего у ближайшего окна. Может быть, все дело было в том, что после смерти Алисии и Гиффорд свет для Моны словно потускнел. И теперь, когда Роуан – эта загадочная, столь много значащая в жизни Моны женщина – проявила к ней интерес, свет засиял снова.

Смерть Эрона оказалась ужасной, но она смогла справиться с горем. Фактически ничто не занимало ее больше, чем то эгоистическое волнение, которое она почувствовала вчера при первом же свидетельстве интереса к ней со стороны Роуан, с первым же доверительным и уважительным ее взглядом.

«Возможно, она пожелает спросить меня, хочу ли я отправиться в пансион», – подумала Мона. Ей не хотелось снова притворяться примерной ученицей – гораздо приятнее бродить по дощатым полам дома на Первой улице. Теперь, при новом штате прислуги, они всегда были в порядке. Янси, дворник в доме, часами полировал их. Даже Эухения трудилась усерднее и меньше ворчала.

Мона встала с постели, разгладила шелковое платье, возможно теперь вконец испорченное, в чем она была не совсем уверена. Она подошла к окну, выходящему в сад, и позволила себе окунуться в солнечный поток, в теплый и освежающий воздух, наполненный утренней влажностью и ароматами сада, – все это раньше казалось ей само собой разумеющимся, но на Первой улице выглядело крайне удивительным и заслуживало некоторого размышления, прежде чем она с головой окунется в события нового дня.

Протеин, древесный уголь, витамин С. Она умирала с голоду. Прошлой ночью столы ломились от угощения: вся семья приходила обнять Беатрис. Но Мона забыла о еде.

«Не удивительно, что ты проснулась ночью, экая ты идиотка. – Когда не удавалось поесть, у нее неизменно возникала головная боль. Сейчас она внезапно вспомнила о плавании Роуан в одиночестве, и эта мысль встревожила ее снова: нагота Роуан, странное безразличие ко времени и к присутствию охранников. – О черт побери, ты идиотка, ведь она же из Калифорнии. Они занимаются подобными делами в любое время дня и ночи».

Она потянулась, раздвинув ноги, коснулась руками пальцев стоп и отклонилась назад; потрясла волосами из стороны в сторону, пока снова не ощутила свободу и прохладу, после чего вышла из комнаты и направилась вдоль длинного коридора, через столовую в кухню. Яйца, апельсиновый сок, коктейль по рецепту Майкла. Быть может, здесь хранится его запас?