Таллинские палачи - 2 - [27]

— Кури, кури, паря. Когда еще свободная минута выпадет…

Аликбеков с благодарностью дергано кивнул, скользнул взглядом по распластанному на кровати Карцеву и, опустив глаза, с жадностью всосался в сигарету.

Агафонов хотел было проверить, жив ли еще ефрейтор, но тут же передумал: состояние парня значения не имело — все равно ни до какого исхода ему было не дотянуть.

Греховодников проводил взглядом умчавшийся в сторону Ахтри один из приехавших вслед за грузовиками бронетранспортеров, поморщился под бьющим в глаза вечерним солнцем и, утирая со лба испарину, предупредил:

— Сейчас начнут.

Агафонов подошел к нему и осторожно выглянул на улицу. Поначалу он ничего не увидел. Но потом, меньше чем через минуту началось странное движение. Солдаты поперли вперед так, будто их никогда и ничему не учили. Некоторым удавалось ненадолго скрыться за деревьями, но большинство вояк были открыты для любого огня.

— Они что, члены «Общества добровольных мишеней»? — подивился Греховодников.

— Они такие же, как наши! — горько усмехнулся Агафонов. — Только у них нет Грозного, чтобы всему миру это показать.

— Теперь есть мы! — заявил Греховодников, пристроил к плечу свой АКС и прицелился.

Агафонов намеревался последовать его примеру, но в последний момент вдруг почувствовал неладное, заорал: «Ложись!» и, сбивая собой лейтенанта с ног, повалился на пол. В следующий миг на комнату обрушилась настоящая лавина пулеметного и автоматного огня. Стены и все, что было на них — все это стало превращаться в сито, в щепки, осколки и лоскутки. Если бы не звериное чутье прапорщика, то ни его, ни лейтенанта всего через три-четыре секунды нельзя бы было опознать.

— Спасибо, Агафонов! — моргая и вжимая голову в плечи, крикнул Греховодников и одним махом переместился под окно.

— Недооценили мы их, лейтенант! — со странным воодушевлением усмехнулся прапорщик и, прикрывая голову рукой, отполз в дальний угол, но потом подтянулся к дверному проему и попытался заглянуть в гостиную. — Ты жив, Аликбеков?

— Жив, товарищ прапорщик! — довольно бодро ответил тот. — Что делать будем?

А что было делать при таком плотном огне, прерывающемся, максимум, на пять секунд?

— Кинь мне рацию, — велел Агафонов сержанту и, получив ее, отполз обратно в угол. — «Седьмой», «восьмой»…

— Слышим тебя, — тут же отозвался «седьмой». — Проблемы?

— Хуже — заткнули нас напрочь!

— Не горюй, — успокоил Куренной. — Мы все видим; похоже, они знают только о вашем местонахождении. Так что пусть подойдут поближе — и такого у меня получат!..

Агафонов отложил рацию и глянул на Греховодникова. Облизывая пересохшие губы, тот вздрагивал от каждой падающей на него крупинки, но явно был готов в любой момент задействовать стоящий между ног автомат.

— Если они действительно засекли пока только нас, то пострадают жестоко! — крикнул он.

— Да, — согласился Агафонов и добавил: — Только потом наверняка будут атаки вторая и третья.

— Ну уж нет! — живо возразил лейтенант. — Бьюсь об заклад, что полковник вот-вот даст команду отходить.

На сей раз прапорщик предпочел промолчать.

Солдаты, трясшиеся поначалу от ужаса, заметно приободрились, когда стрелки в зданиях накрыли квартиру в белом доме плотным огнем. Некоторые почувствовали себя даже очень уверенно. Когда же чуть ли не со всех сторон застрочили автоматы и захлопали винтовки, те, кого не убило в первый момент, не в силах принять хоть какое-то решение, потрясенно застыли на месте. Потом одни заметались, другие попадали наземь и на асфальт; кто-то — спасая свою жизнь, а кто-то — с ней расставаясь. Самые стойкие и сообразительные начали затем отстреливаться, показав, наконец, что они — армия или, во всяком случае, какое-то ее подобие. Однако ни одна из выпущенных ими пуль не попадала даже в весьма вольно трактуемый район противника.

Капитан Вельди, наблюдавший за происходящим из Клуба моряков, чуть не расплакался — настолько жалким было зрелище. Ему казалось, что возглавлявшие солдат на улицах младшие офицеры предали его лично… Сквозь застилавшие мозг волны тошноты, мелькнула страшная мысль, что, придя четыре года назад в Кайтселийт, он предал сам себя…

— Неужели вы не видите ни одной позиции противника? — крикнул Вельди в рацию стрелкам в зданиях.

— Только двое могут достать их со своих точек. Остальным нужно менять место.

— Так меняйте!

Солдат не ответил положенное в таком случае: «Есть!». Его уложила пуля из «драгуновки» Григорянца. Но остальные стали менять позиции, и занятая группой Агафонова квартира оказалась под прицелом лишь одного автоматчика.

— Аликбеков, сними эту заразу! — велел Греховодников. Сержант ввязался в короткую дуэль, и автоматчик вскоре затих.

— Постреляем, лейтенант? — спросил Агафонов вставая.

— Еще как постреляем! — заверил Греховодников, одним махом поднялся на ноги и с автоматом у плеча высунулся в окно.

Это было похоже на бойню, когда с вертолета отстреливают целые стаи волков. С той лишь разницей, что серые хищники до последнего вздоха пытаются спастись бегством, а почти не обученные воинскому мастерству безусые пацаны, никогда не имевшие нужды развивать инстинкт самосохранения, просто ползали по земле и умирали — один за другим, чаще всего даже не понимая, откуда пришла смерть.