Талисман власти - [9]

Исин юркнул за притолоку, и затаился, переводя дыхание. За его спиной уже лежало, по меньшей мере, пятеро покойников и еще двое должны стать ими с минуты на минуту. Одно это говорило о серьезности намерений невесть откуда взявшихся молодцов больше чем все его недавние мысли о невозможности происходящего. Он даже если б захотел не мог принять их за первых ворвавшихся в Пинск врагов, что, верно, сейчас стучались лбами в городские ворота. Уж больно точно шли они к Ирине, не отвлекаясь на такие мелочи как потрошение кошельков у убитых, хотя даже по одежде было видно, что есть тут и денежки, да и перстеньки с непростыми камушками, что были у каждого дружинника не малых денег стоили. Брячеслав по примеру князя Владимира не жалел для дружины ни серебра, ни золота.

Хазарин понимал, что будь это простые разбойники, они вели бы себя иначе, а эти люди знали, за чем шли. Им нужна была Ирина, ее талисман…

Пока ему везло, по другому не скажешь, но везение не вечно. Тот живой щит, что он выстроил перед княгиней, с каждым предсмертным криком становился все тоньше.

А княжна стояла за его спиной, молча прижимая к груди сына. Даже не оборачиваясь, Исин знал, почему в ее глазах жил не страх и не испуг, а какая-то ошеломленность происходящим. Все произошло так внезапно, что время осознать происходящее и испугаться у нее не было. В первые мгновения, когда она поняла, что суматоха в тереме вызвана не пожаром, а чем-то другим она облегченно вздохнула и теперь, хотя она уже успела увидеть смерть близких, в ней жили остатки того внезапного облегчения. Его не могли заглушить ни стоны умирающих, ни визг разбегавшихся служанок.

Исин понимал и видел больше, чем она, и ему было страшно. Ей голову не могло прийти, что может случиться что-то плохое в княжьем тереме, а он уже понял, что тут происходит.

Страх кричал в нем, что это остроголовые. На них не было доспехов, да и статью они не походили на тех бойцов, с кем им приходилось иметь дело год назад, но он уже знал, что они из одного стада.

Прислонившись спиной к стене, он пытался предугадать, сколько шагов осталось им пройти, прежде чем они доберутся до княгини и до него. Восемь, семь, шесть… считало в нем что-то, и он подчиняясь внутреннему счету начал отводить меч для удара. Он не хотел быть зарезанным как свинья на бойне.

«Хоть одного, да убью!» — подумал он. От этой мысли не стало легче. Их было трое, его противников. Он заскрипел зубами от бессилия, понимая, что за его смертью последует неизбежное — смерть княжны. Он готов был спасти ее ценой собственной жизни. Спасти, но не отодвинуть смерть на минуту. Но как сделать это? Мысли бились в висках вместе с кровью. В этом коридоре их убьют. Он станет трупом и никто не скажет дорого слова о нем, если погибнет Ирина.

Все в нем воспротивилось этой мысли. «Гаврилу бы сюда, потного…» — затравлено подумал хазарин.

От этой мысли стыд обжег внутренности. Надеяться он мог только на себя. «Раз не мог защитить, так умри! Отсрочь ее смерть!» подумал он. Голос внутри него произнес:

— Умереть легко. Как спастись?..

У него еще была возможность, если не спастись самому, так хоть спасти Ирину. Рядом, в нескольких шагах в стене была дверь. В этой комнате останавливался Белоян и именно сюда Гаврила наказывал привести Ирину в случае опасности, но что бы добраться до двери ей нужно было пробежать по коридору под ножами остроголовых.

«Убьют?» — подумал он и тут же без задержки ответил себе. — «Не успеют». У нападавших не было луков, только швыряльные ножи, а княжна только мелькнет у них перед глазами.

— Не успеют! — прошептал он, убеждая себя в этом. — Не успеют!

Он бесцеремонно ухватил Ирину за плечо, тряхнул.

Когда остроголовым осталось до них 2–3 — шага он шепнул:

— Видишь дверь? Беги туда!

Все вокруг было так странно, что он даже не удивился, когда гордая и своенравная княгиня быстро закивала, и, прижимая к груди сына, бросилась бежать. На одно мгновение Исин почувствовал себя птенцом, мать которого, рискуя своей жизнью, отвлекает врагов от своего детеныша, но мгновение прошло.

— Вон он, мальчишка!

Исин все рассчитал как надо. В конце концов, остроголовые оказались нормальными людьми. Увидев убегающую княгиню и услышав писк ребенка они, не уступая друг другу, одновременно шагнули в проем. Исин ждал этого, и резким движением вскинув руку, повернулся на пятке. На мгновение он стал похож на флюгер, что уловив движение ветра, спешит развернуться… Перед глазами смазано мелькнули бревна, угол ковра, что висел вдоль стены, распахнутое окно, но все это загородил расплавленный полет отточенного железа. Они сошлись в дверях — его меч и шеи остроголовых. По руке хазарина пробежала волна сопротивления. Плоть чужаков противилась стали, но он знал, что сломает ее сопротивление.

От удара меч врубился в косяк, и плечо пронзила острая боль, но Исин не обратил на нее внимания — на его глазах головы пришельцев соскочили с туловищ и покатились за княжной. Ожидая подвоха, Исин проводил их взглядом, но головы чужаков оказались не более волшебными, чем головы Пинских дружинников. Ни одна из них не жила самостоятельной жизнью и не одна не бросилась следом за княгиней, что бы задержать ее бег.