Талиесин - [90]

— Не трогай его! — предупредил Кормах.

Хафган отдернул руку.

— Все хорошо, Хафган, правда, — успокоил его Талиесин.

— Теперь подумай, что ты видел в Ином Мире, и постарайся нам рассказать, даже если тебе это кажется полнейшей бессмыслицей.

Талиесин начал рассказывать, друиды ловили каждое его слово. Закончил он так:

— А потом владыка Иного Мира подошел ко мне, назвал меня по имени и обещал научить, что надо сказать.

— И научил? — спросил Кормах.

Талиесин неуверенно кивнул.

— Кажется, да.

— Что же он сказал?

Талиесин нахмурился.

— Не помню.

— И все? — спросил Хафган.

— Да, — отвечал Талиесин. — Я все рассказал, что помню.

Кормах кивнул. Хафган вновь протянул Талиесину руку и помог ему встать.

— Молодец, Талиесин. Правда, молодец.

Все трое двинулись через лес к каеру.

— Но что это значит? — спросил Талиесин.

— Может быть, это предназначалось тебе одному, — ответил Хафган.

— А все остальное — девушка в озере, меч… они-то что означают?

Мгновение оба друида молчали, потом Хафган сказал:

— Друиды не любят сознаваться, что есть вопросы, которые им не по силам, — особенно если вопрос прозвучал из уст столь юного существа.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь? — спросил мальчик.

— Он пытается этого не сказать, — отвечал Кормах, — но смысл тот же самый. Да, мы не знаем, что это означает. Честно признаюсь, малыш, мы не думали, что твое странствие будет таким долгим и таким наполненным. — Он остановился и взял мальчика за плечи. — Послушай, Талиесин, ты побывал в таком месте, которое мы видели лишь смутно, издалека. Ты посетил мир, который знаком нам только по темным отблескам.

— Ты понимаешь, что Кормах тебе говорит? — спросил Хафган.

— Вроде да, — кивнул Талиесин.

— Может, да, а может, и нет, — вздохнул Кормах. — Понимаешь, малыш, я надеялся через тебя получить знамение. Думал, может, молодые глазки увидят яснее… они и увидели. Но то, что им предстало, предназначалось тебе одному. Довольно знать, что ты это видел. Малыш, твои ноги ступали по земле, которую мы лишь смутно угадывали, — и это сознание я унесу в могилу.

Остаток пути до каера они проделали в молчании. В ту ночь Талиесин без сна лежал на соломе у очага и думал об Ином Мире и о том, сможет ли снова туда попасть — не из праздного любопытства, как сказал Кормах, но чтобы вновь увидеть ту девушку и, если можно, пробудить ее от осиянного подводного сна.

Глава девятая

Хотя вынужденное заточение доводило ее чуть ли не до безумия — время бежит, а она валяется без движения и ничего не предпринимает, — Харита поневоле признавала, что все не так плохо. Она жива, да и нездоровье обернулось неожиданным преимуществом — в корне изменило отношение к ней Лиле. Теперь та считала своим долгом лично ухаживать за немощной, и у Хариты появилась возможность поближе узнать эту загадочную женщину.

Как только царевна вернулась после стычки в дозорной башне и разместилась в прежних покоях, Лиле тотчас проскользнула к ней вместе со слугой, который принес на подносе множество горшочков и склянок различных размеров и форм. Аннуби только что осмотрел ее спину и прописал покой — единственное лекарство, как ни горько это было признать.

Харита увидела Лиле со слугой и застонала больше от отчаяния, чем от ненависти к мачехе. Она отвернулась к стенке, а Лиле присела на край ложа.

Однако первые же ее слова обезоружили Хариту, хотя настороженность и не рассеяли.

— Я знаю, что ты не питаешь ко мне любви, царевна Харита, но теперь, когда ты здесь, ты для меня — старшая в семье, и мой долг — служить тебе изо всех моих сил.

Харита повернулась к ней, но ничего не сказала.

— Конечно, — продолжала Лиле, — будь здесь Киан, я бы слушалась его. Однако его нет, а ты — царева дочь.

— А ты — царская жена, — отвечала Харита чуть более язвительно, чем намеревалась.

— Да, — просто отвечала Лиле, — но я не царского рода. А ты — его родная кровь… — она подняла руку ладонью вверх, — …значит, я служу и тебе. — Она жестом показала слуге, чтобы тот поставил поднос и вышел.

Не уловка ли это? Лиле безусловно хитра. Неужели она притворяется смиренной, чтобы подольститься к врагу?

— Мне ничего не нужно, — буркнула Харита, — только покой, а ты мешаешь мне отдыхать.

— Я знаю, что сказал Аннуби, и все же тебе можно помочь.

Харита едко хохотнула.

— Личные лекари самой Верховной царицы сказали, что сделать ничего нельзя, но время потихоньку все вылечит.

— Без сомнения, ученые жрецы очень мудры, — ответила Лиле, — однако у целителей есть способ подхлестнуть время.

— Что за способ?

Лиле загадочно улыбнулась и произнесла шепотом:

— Митра!

— Что-что?

— Древнее искусство целительства, известное приверженцам восточного бога Митры, или, в женском проявлении, Изиды.

— От кого ты узнала про этого бога и его целительство? — спросила Харита.

Лиле склонила голову на бок.

— Когда-то очень давно мой отец плавал на восток. Не знаю, как так вышло — рассказывают по-разному, — но он привез с собою купленного там раба. Раб был ученый, и отец приставил его ко мне и моим сестрам учить старинной грамоте…

— Чтобы со временем ты стала достойной супругой царю, — заносчиво вставила Харита, — если такое возможно.