Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии - [73]
Поддержка бин Ладена частью пакистанской элиты — еще одно противоречие афганской политики Пакистана, которое подробно иссдедуется в главе 14. США были ближайшим союзником Пакистана и располагали тесными связями в военных кругах и в разведке. Но и талибы, и бин Ладен давали убежище и готовили кашмирских боевиков, поддерживаемых Пакистаном, и не в интересах Исламабада было мешать этому. Хотя американцы много раз пытались убедить пакистанскую разведку помочь в поимке бин Ладена, пакистанцы отказывались, хотя и помогли США в аресте нескольких его сподвижников. Без поддержки Пакистана США не могли даже надеяться захватить бин Ладена силами коммандос или провести более точную бомбардировку — для таких рейдов им нужно было иметь базу в Пакистане. В то же время США не решались публично говорить о пакистанской поддержке талибов, так как все еще надеялись на их помощь в поимке бин Ладена.
Саудовцы находились в еще большем затруднении. В июле 1998 года эмир Турки посетил Кандагар, а через несколько недель туда прибыли 400 новых пикапов для движения Талибан, еще с дубайскими номерами. Саудовцы финансировали завоевание талибами Северного Афганистана осенью того же года. До взрывов в Африке саудовцы, несмотря на американское требование прекратить поддерживать Талибан, продолжали снабжать талибов деньгами и ничего не говорили про необходимость выдачи бин Ладена.[190] Причины их молчания объяснить еще сложнее. Саудовцы предпочитали оставить бин Ладена в Афганистане, так как если бы американцы арестовали и судили его, то правда о его отношениях с некоторыми симпатизирующими ему членами династии и сотрудниками разведки вышла бы наружу — а это было бы крайне нежелательно. Саудовцы предпочитали, чтобы бин Ладен был мертв или в плену у талибов — но не в плену у американцев.
После африканских взрывов в августе 1998 года давление американцев на Саудовскую Аравию возросло. Эмир Турки снова приехал в Кандагар, на сей раз для того, чтобы убедить талибов выдать бин Ладена. Мулла Омар отказался это сделать и оскорбил эмира Турки и всю саудовскую королевскую династию. Сам бин Ладен так описывал случившееся; «Он [эмир Турки] просил Муллу Омара выдать нас или изгнать нас из Афганистана. Не дело для саудовского режима приезжать и требовать выдачи Усамы бин Ладена. Эмир Турки приехал как посланец американского правительства».[191] Придя в бешенство от оскорблений, саудовцы прервали дипломатические отношения с Талибаном и прекратили всякую помощь, хотя и не перестали признавать правительство талибов.
Сегодня бин Ладен приобрел большое влияние среди талибов, но так было не всегда. До захвата Кабула в 1996 году талибы не имели контактов с «арабскими афганцами» и их панисламской идеологией. Пакистан сильно помог знакомству бин Ладена с лидерами талибов, так как был заинтересован в использовании лагерей вокруг Хоста кашмирскими наемниками. А лагеря были в руках у талибов. Уговоры Пакистана, настойчивость наиболее образованной части талибов, разделявших панисламские идеи, и стремление получить финансовые дивиденды склонили лидеров Талибана к тому, чтобы принять бин Ладена и передать ему лагеря в районе Хоста.
Отчасти для его безопасности, отчасти для того, чтобы: иметь над ним больший контроль, в 1997 году талибы перевели бин Ладена в Кандагар. Сначала он жил как гость, который платит за постой. Он построил дом для Муллы Омара и давал средства другим вождям талибов. Он пообещал вымостить дорогу от города до аэропорта, построить мечети, школы и плотины. Но его благотворительная деятельность так и не началась, поскольку его активы были заморожены. Тем временем бин Ладен вел роскошную жизнь в своем кандагарском особняке в окружении семьи, слуг и товарищей по оружию. Надменное поведение «арабских афганцев» и неудача его благотворительных проектов вызвали недовольство местных жителей. Кандагарцы видели, что плоды щедрости арабов достаются не простым людям, а вождям талибов.
Бин Ладен показал себя еще более ценным человеком, послав несколько сот «арабских афганцев» участвовать в наступлении на севере в 1997–1998 годах. Эти бойцы-ваххабиты помогли талибам устроить резню шиитов-хазарейцев на севере. Несколько сотен «арабских афганцев», базировавшихся в военном гарнизоне Ришкор неподалеку от Кабула, сражались против Масуда на кабульском фронте. Воззрения бин Ладена стали все больше определять видение мира у руководства Талибана. Длившиеся заполночь беседы бин Ладена с вождями талибов начали приносить результаты. До его приезда талибы не были особенно враждебны западу и США, а только настаивали на своем дипломатическом признании.
Однако после взрывов в Африке талибы стали все громче высказываться против американцев, ООН, саудовцев и мусульманских правителей во всем мире. Их язык становится похожим на язык бин Ладена, язык вызова и ненависти, изначально несвойственный талибам. По мере того как США все больше давили на Талибан, требуя выдать бин Ладена, те отвечали, что он их гость, и не в обычаях афганцев выгонять своих гостей. Когда им показалось, что США готовят еще одну военную операцию против бин Ладена, Талибан попробовал договориться с Вашингтоном — позволить бин Ладену уехать из страны в обмен на признание со стороны США. До зимы 1998 года бин Ладен представлялся Талибану скорее активом, разменной монетой в переговорах с американцами.
