Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии - [37]

За этими усилиями последовал гневный доклад Аннана по Афганистану на Совете Безопасности, в котором он впервые в исключительно жестком тоне обвинил страны региона, в особенности Иран и Пакистан, в разжигании конфликта. Он заявил, что эти страны прикрываются ООН, как фиговым листком, а сами оказывают помощь разным фракциям.[76] «Иностранная военная финансовая помощь не уменьшается, подливая масло в огонь конфликта и лишая воюющие стороны подлинных стимулов к достижению мира, — сказал Аннан. — Продолжение поддержки со стороны этих внешних сил, в сочетании с безразличием других, прямо не вовлеченных в конфликт, делает какую-либо дипломатию практически бессмысленной». Аннан не обошел и полевых командиров. «Афганские вожди не могут подняться над узкопартийными интересами и вместе работать во имя национального примирения. Слишком многие в Афганистане: полевые командиры, террористы, наркоторговцы и другие — слишком много выигрывают от войны и боятся слишком много потерять при наступлении мира».[77]

Позднее, в Тегеране, Аннан обратился к членам Организации Исламская Конференция и сурово критиковал их за бездействие в вопросах урегулирования конфликта. После многих лет невнимания Афганистан, казалось, вновь попал в повестку дня международной дипломатии, но это мало обрадовало Талибан, стремившийся завоевать север страны, и его оппонентов, полных решимости ему противостоять.

Глава 5. Бамиан, 1998–1999 Война без конца

В Хазараджате, краю хазарейцев в центральном Афганистане, температура опустилась ниже нуля. В тени снежных пиков Гиндукуша, окружающих Бамиан, хазарейские дети с раздутыми животами и осунувшимися лицами играли в собственную версию казаков-разбойников под названием «Талибан». Хазарейцы голодали, и во время игры они устраивали засаду для талибского конвоя с зерном и привозили ее домой своим голодным семьям. Дети питались кореньями, ягодами и тем небольшим количеством картошки, которое их родителям удавалось вырастить на маленьких каменистых полях по склонам узких долин. В Хазараджате только 10 процентов земли пригодно для обработки, но в этом году ни пшеница, ни кукуруза не уродились.

Но хазарейцы голодали просто потому, что они хазарейцы. В августе 1997 года талибы закрыли все дороги, ведущие в этот горный пустынный край, желая заставить хазарейцев сдаться. Помощи с севера ждать не приходилось: уничтожение всякого правопорядка, недостаток продовольствия и горные перевалы, засыпанные снегом, не позволяли конвоям с продовольствием пробиться в Бамиан, находящийся на высоте 7500 футов над уровнем моря. Триста тысяч хазарейцев Бамиана уже голодали, а еще 700 000 человек в соседних провинциях Гор, Вардак и Газни тоже испытывали нехватку еды — что в сумме составляет один миллион человек.

На протяжении месяцев ООН и Мировая продовольственная программа вели мучительные переговоры с талибами, пытаясь получить разрешение на проход конвоев, но безрезультатно. ООН была еще более удручена тем, что Пакистан предоставил Талибану 600 000 тонн пшеницы, но не поставил им никаких гуманитарных условий и не потребовал снять блокаду Бамиана. Впервые за двадцать лет войны одна сторона использовала голод как оружие против другой — настолько обострилась к этому времени межнациональная и межобщинная вражда.

Хазарейцы всегда были бельмом на глазу у пуштунов, но никогда — в такой степени. Эти низкорослые, коренастые люди с явно монгольскими чертами лица, согласно одной теории, являлись потомками смешанных браков воинов Чингисхана с местным таджикским и тюркским населением. В 1222 году защитники Бамиана убили внука Чингисхана, за что последний вырезал все население.[78] За тысячу лет до этого Бамиан был центром буддизма в Индии и важной остановкой на пути караванов верблюдов по древнему Шелковому Пути, связывавшему Римскую империю со Средней Азией, Китаем и Индией. Бамиан оставался защитником и столицей центральноазиатского и индийского буддизма и после исламских завоеваний. Корейский монах Ху-чао, пришедший в город в 827 году, писал, что правитель Бамиана по-прежнему исповедует буддизм. Лишь в одиннадцатом веке Газневидам удалось установить в долине ислам.

И в наши дни над городом возвышаются два колоссальных изваяния Будды, вырубленных из песчаника в отвесных скалах во втором веке н. э. Обе статуи, имеющие в высоту 165 и 114 футов, сильно повреждены выветриванием, и лица обоих Будд отсутствуют. Но несмотря на это, статуи по-прежнему поражают воображение. Фигуры выполнены в традиционном для Индии стиле, но их тела задрапированы в греческую одежду. Это единственный случай синтеза индийского и среднеазиатского искусства и эллинизма, принесенного армиями Александра Македонского. Статуи являлись одним из чудес древнего мира, к ним приходили паломники из Индии и Китая.

В свое время в пещерах и гротах рядом со статуями жили тысячи буддийских монахов. Сейчас в этих пещерах, покрытых древней росписью, жили тысячи хазарейцев, бежавших из Кабула. Когда талибы захватили Бамиан, они угрожали взорвать стазу и, вызвав возмущение среди буддистов Японии и Шри-Ланки. Они восемь раз бомбили гору, находящуюся над статуями, и песчаниковые ниши покрылись многочисленными трещинами.