Тактический уровень - [74]

– Чем вы можете подтвердить свои слова, товарищ Нагулин? – наконец произнес Берия, найдя выход в привычной для себя формулировке вопроса.

– Вы не против небольшого практического эксперимента, товарищ народный комиссар? Его можно провести, не покидая этого кабинета.

– Я вас слушаю.

– Думаю, вы в курсе, что последние дни я провел в полной информационной изоляции и не мог получить никакой информации о положении дел на фронте.

– Мне это известно, – подтвердил Берия.

– Мне понадобится карта, отражающая положение наших и немецких войск в районе Киева на четырнадцатое сентября. Это день нашего возвращения из рейда. Исходя из информации, нанесенной на карту, и из своих личных наблюдений я постараюсь как можно подробнее описать вам то, что происходило дальше. Это и будет доказательством моих способностей к анализу и прогнозированию, о которых я только что говорил.

Нужную карту доставили минут через десять. Секретарь расстелил ее на столе, а еще одну карту, сложенную вчетверо, передал в руки Берии.

– Сколько вам нужно времени, товарищ Нагулин, – спросил нарком, когда я склонился над картой и в задумчивости прикрыл глаза.

– Я готов. Разрешите приступить?

Берия кивнул, поправил пенсне и придвинулся ближе к столу.

– Пятнадцатого сентября первая танковая группа под командованием Эвальда фон Клейста нанесла удар с Кременчугского плацдарма в общем направлении на Лохвицу, однако отсутствие фактора внезапности привело к тому, что подошедшие заблаговременно танковые резервы предотвратили прорыв противником обороны тридцать восьмой армии генерала Фекленко. Одновременно с Клейстом в новое наступление перешла вторая танковая группа Гудериана, нанося удар с севера, но столкнулась с упорным сопротивлением дивизий, выведенных за день до этого из Киевского укрепрайона на правом берегу Днепра. Шестнадцатого сентября после перегруппировки танки фон Клейста вновь предприняли попытку прорыва фронта, и на этот раз оборона тридцать восьмой армии не устояла. Армия была разорвана на две части, но продолжала угрожать флангам ушедших в прорыв танковых дивизий Клейста. Сразу после сообщения о прорыве ставкой был отдан приказ об отводе войск из намечающегося котла в районе Киева. В течение трех-пяти дней между танковыми клиньями Гудериана и Клейста нашим войскам удавалось удерживать коридор, стенки которого постоянно укреплялись отходящими из котла соединениями. В интервале с двадцатого по двадцать второе сентября после очередной перегруппировки и введения в бой дополнительных сил немцам удалось замкнуть кольцо. В окружение попали отдельные части пятой, тридцать седьмой и двадцать шестой армий. Двадцать первую и тридцать восьмую удалось вывести из-под удара в полном составе. Всего в окружении оказались около двухсот тысяч человек[4]. Сейчас силами сороковой и двадцать первой армий готовятся, а возможно уже и наносятся, контрудары с целью деблокирования окруженных войск.

Берия выслушал меня внимательно, ни разу не перебив и не задавая уточняющих вопросов. Когда я закончил, нарком внутренних дел молча взял со стола вторую карту и развернул ее на столе поверх первой.

Синие стрелы немецких танковых клиньев разрывали красные полосы обороны советских войск и сходились под Лохвицей. Киев был оставлен, а окруженные войска стянулись к схлопнувшемуся коридору и заняли исходное положение для прорыва. Снаружи готовились к встречному удару две советских армии, пополненные и подкрепленные дивизиями, переброшенными с Южного и Брянского фронтов.

– Товарищ Нагулин, – негромко произнес Берия, – Вы в состоянии обучить вашим умениям и навыкам других бойцов и командиров Красной Армии?

– Это было бы идеальным решением, товарищ народный комиссар, но боюсь, ничего не получится. Мое обучение началось, когда я был еще ребенком, и первые годы я даже толком не понимал, что происходит, а именно в это время в меня были заложены основы того, что потом я смог развить в себе уже самостоятельно. Я не знаю методики обучения, и восстановить ее не смогу.

– Вы в этом абсолютно уверены, товарищ Нагулин?

– К сожалению, да. Но я могу подготовить группу бойцов, которая будет специально обучена взаимодействию со мной для наиболее полного использования моих возможностей.

– Это мы и сами хотели вам предложить, – вздохнул Берия, – правда, мы надеялись, что такая группа будет только началом, а получается, что этим придется и ограничиться. Хотя, надо признать, и такой подход открывает перед нами немало возможностей.

– Я мог бы многое сделать и в роли штабного аналитика, – напомнил я наркому о только что проведенной демонстрации своих возможностей.

– Это вопрос для отдельного обсуждения, и мы вернемся к нему в следующий раз. А сейчас…, – нарком поднялся, подошел к солидного вида шкафу, приоткрыл дверцу и извлек на свет папку и небольшую коробочку. – Здесь два документа. Первый – о присвоении вам внеочередного звания. Поздравляю, товарищ Нагулин, вы теперь старший лейтенант государственной безопасности.

Я попытался ответить, но Берия меня остановил.

– Это еще не все. Есть второй документ. Это указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении вам, товарищ старший лейтенант госбезопасности, звания Героя Советского Союза. Обычно награждение медалью «Золотая Звезда» производится в Кремле, но, учитывая специфику нашей службы, вручить вам эту высокую правительственную награду было поручено мне.