Такой я видел Индию - [61]

«Джан сангх» резко осудил Ташкентскую декларацию и без устали борется против ослабления противоречий между Индией и Пакистаном. Он готов отстаивать с оружием в руках каждый «дюйм земли» священной Индии.

Этот «дюйм земли» стал навязчивой идеей националистов. В течение 1968 г. он всплывал в политической борьбе и в прессе несколько раз. Сначала велась борьба против тех «дюймов», которые правительство Индии решило уступить Пакистану в районе Качского Ранна.

Ранн, бывший морской залив, заполнившийся постепенно отложениями рек и приливов и превратившийся в соленое болото, — район южной границы между Индией и Пакистаном. В период дождей он непроходим, в сухой сезон верхняя корка подсыхает, и по ней можно даже ездить на танках.

В 1965 г. возник вопрос, как именно проходит граница. Пакистан претендовал на территории, которые в сухой сезон обычно контролировались индийскими пограничниками. Завязалась перестрелка, прекратившаяся, однако, с наступлением дождей. Война Индии с Пакистаном, начавшаяся осенью того же года, шла совсем в другом районе, в Панджабе и Кашмире. Подписание Ташкентской декларации открыло путь к нормализации отношений между двумя государствами. Они получили возможность решить свои споры путем переговоров.

Правительство Индии согласилось передать вопрос о Качском Ранне на международный арбитраж. Заключение арбитража, как всегда в подобных случаях, было компромиссным. Претензии Пакистана не были удовлетворены полностью, но Индия обязывалась передать несколько квадратных километров территории, на которую она претендовала, своему соседу. Индийское правительство, движимое стремлением улучшить отношения с Пакистаном, согласилось с этим.

И тут все националистические партии и организации подняли страшный шум, обвиняя правительство в измене национальным интересам. Их не заботило, что несколько километров никому не нужного болота не стоят того, чтобы ради них рисковать миром на полуострове.

Был организован поход видных деятелей оппозиционных партий в Ранн, была наспех сколочена «Организация жителей» этого района, якобы выражавшая решимость местного населения не расставаться с родной землей. Шумная манифестация окончилась тихим провалом. Оказалось, что местному населению это соленое болото не нужно. Участники похода побушевали и разошлись. Но лозунг «дюйма земли» не оставили.

Он снова всплыл через несколько месяцев, когда пронесся слух, что цейлонский корабль посетил без разрешения необитаемый островок, расположенный в проливе между Цейлоном и Индией, но «принадлежащий» последней. Был сделан запрос в парламенте, поднялась кампания в прессе, индийское правительство направило Цейлону ноту, получило разъяснение (корабль посетил остров с научными целями), довело разъяснение до сведения рассерженных защитников индийских территориальных интересов. И только после всего этого вопрос оказался исчерпанным.

Но ревнители «дюйма» не унимаются. Одному из них, написавшему письмо в редакцию центральной газеты, показалось, например, что Управление почты и телеграфа совершило крупную политическую ошибку, выпустив серию марок с картой Индии и не обозначив на ней Андаманские, Никобарские, Лаккадивские, Миникойские и Аминдивские острова. «Можно представить, — восклицает автор письма, — какой вред нанесли эти марки стране за двенадцать лет обращения! Иностранец, глядя на них, подумает, что эти острова не являются неотъемлемой частью Индии».

К сведению нефилателистов, речь идет о массовой серии мелких марок, карта Индии изображена на прямоугольнике примерно 13 X 10 мм, и пометить упомянутые острова на них трудно по техническим причинам.

Начав рассказывать о религии, я как-то незаметно для себя перешел к чисто политическим вопросам. Ничего не поделаешь. Политика и религия в Индии слишком тесно сплетены.

В 1966-1967 гг. могло показаться, что «Джан сангх» вскоре станет сильнейшей оппозиционной партией, способной со временем бросить вызов Национальному конгрессу. Распространился слух, что знамения предсказывают точно: «Хинду раштра» установится в 1972 г. А такой слух имеет самостоятельное пропагандистское значение — предсказаниям, в общем, верят.

Выборы 1967 г. не оправдали оптимистических надежд джансанговцев, но в одном штате (Мадхья Прадеш) они все же пришли к власти и поделили ее в двух других. Правда, после этого влияние партии пошло на убыль. В 1969 г. она потеряла министерские портфели в Уттар Прадеше и Бихаре, а в 1971 г. вместе с другими правыми партиями потерпела поражение на выборах в парламент.

Опасность религиозно-общинной реакции остается сильной — уж очень широка ее база: религиозный фанатизм. Люди, исполненные желания бороться с ним, считают, что необходимо быть крайне осторожными.

В Джайпуре я присутствовал на семинаре, посвященном теме «Что такое индийский секуляризм?». Основная идея выступавших сводилась к следующему: «Если мы хотим, чтобы индийское государство осталось секулярным, т.е. светским, мы ни в коем случае не должны вести антирелигиозной пропаганды. Напротив, надо всячески демонстрировать свое уважение к религии и утверждать, что все религии одинаково хороши».