Такой я видел Индию - [31]

Мой собеседник, как я сказал, был горожанином, правительственным чиновником среднего ранга. Но, к моему удивлению, семья его — жена и дети — до сих пор жила в родной деревне, где у него с братьями имеется около 30 акров земли, где он женился и откуда молодым человеком отправился на поиски места в город.

— Почему же вы не взяли семью к себе?

— Ну, сначала я не мог — не было средств. Да и сейчас легче одному. С семьей я проживал бы в городе все жалованье, а так я могу немножко помогать братьям.

— Но ведь это, наверно, тяжело — месяцами не видеть семьи, быть фактически холостяком всю жизнь.

— Нет, я довольно часто бываю дома, раз в месяц или раз в два месяца, провожу там отпуск. В молодости было, правда, трудновато. Теперь привык.

Я вспомнил этого человека потому, что он не единственный. Таких «полугорожан» в Индии очень много. Их связывают с деревней не только воспоминания, а сама жизнь.

Заветная мечта тех, у кого нет в деревне ни родственников, ни земли, но остался, скажем, дом, постепенно приходящий в ветхость, — отремонтировать его и доживать там свой век, наслаждаясь природой и общением с односельчанами.

Действительно, неторопливая сельская жизнь близка душевному складу индийца, склонного к самодеятельному философствованию и нетребовательного к удобствам.

Я не избежал ошибки, свойственной почти всем иностранцам, — судить об Индии по ее городскому меньшинству, более доступному для наблюдений. Я тоже лучше знаю городскую Индию, чем деревенскую, и поэтому судить о стремлениях и чаяниях сельского индийского жителя мне очень трудно. Однако кое-какие черты, может быть, самые яркие, лежащие на поверхности, мне удалось подметить.

Конечно, многообразие страны лишает возможности рассказать о типичной деревне, об индийской деревне вообще. В Северной Индии плоскость равнин, перерезанных межами и земляными валами, которыми одно поле отделяется от другого, кое-где прерывают группы домов, поставленных посреди разбегающихся пыльных дорог и открытых солнечному свету. Вокруг ни кустика, тень отбрасывают лишь глиняные заборы, напоминающие наши среднеазиатские дувалы.

Бихарские деревни, состоящие из круглых хижин, теряются в красиво возделанных полях пшеницы и сахарного тростника. Бенгальские деревни видны далеко. Они расположены на естественных или насыпных холмах, которые спасают их от частых здесь наводнений. Внизу поля риса — ровные, как правило, заболоченные.

В Ориссе и Южной Индии деревни укрыты пальмами. Искривленные ряды стволов пальм на межах очерчивают границы полей.

Керала — одна сплошная деревня, один сплошной сад, разбитый на ступени-террасы и прерываемый лишь руслами речек, в пойме которых растет рис.

В Раджастхане на желто-серой твердой земле пустыни редко разбросаны кое-как обработанные участки и мелкие однодворные поселения — дхани.

И все же кое-что в облике индийских деревень можно считать общим. Русский человек прежде всего замечает, что дома в них обычно не деревянные, а глинобитные, саманные либо каменные, крашенные белым, нередко двухэтажные; много также хижин из тростника, камыша, бамбука, чаще всего круглых или овальных, похожих на юрты.

Характерной чертой деревенской жизни является бездорожье, хотя на Юге положение несколько лучше. В Бенгалии в период дождей дороги вообще исчезают под водой, и основным средством передвижения становится лодка. В Раджастхане дожди так редки, что дорожная проблема там не очень остра. Если не обращать внимания на пыль, можно путешествовать в любом направлении.

В Гуджарате я поехал в деревню, интересную для историка. Мне повезло — уполномоченный по выращиванию хлопка в Броче, очень любезный мистер Моди собрался туда же по делам, так что в нашем распоряжении оказался казенный джип.

Когда машина свернула с асфальтового шоссе, выбралась из кювета и покатилась, лавируя между колючими кустами и поднимая тучи пыли, мистер Моди развел руками и, словно продолжая разговор, счел необходимым объяснить:

— Есть у нас еще такие дороги.

Я сочувственно промычал, но удержался от замечания, что мне знакома подобная картина.

Позже я попросил одного своего товарища съездить в эту деревню опять: работа была не закончена.

Но наступили дожди, и он сообщил мне, что проехать туда пока невозможно.

Проблема дорог решается по-разному. Их, конечно, строят, но протяженность их совершенно недостаточна. Чаще индийские сельчане идут по пути приобретения мотороллеров, мотоциклов и велосипедов, способных, как известно, преодолеть любые препятствия. Сохраняется и традиционное пристрастие к двуколке, запряженной парой быков.

Однажды американский социолог, индийский экономист и я беседовали на излюбленную тему горожан — о судьбах индийской деревни. Американец, кстати сказать, занимавшийся исследованием кастового строя деревни, жаловался на консерватизм ее жителей, не желающих перенимать новую технику.

— Взять хотя бы знаменитую индийскую двуколку с ее огромными колесами. Она тяжела и неудобна, грузоподъемность ее ничтожна. Обычная телега — просто чудо техники по сравнению с нею. Но крестьяне упорно цепляются за двуколки, известные еще со времени Мохенджо-Даро.