Такой ненадежный мир - [29]

Ни он, ни она так никогда и не узнают, с чем был сандвич.

— Да, — он чуть не подавился куском. — Очень хороший. Может, ты тоже съешь?

— Нет, дорогой. Я уже поела. И еще не проголодалась.

— Чай пить еще рано, — сказал он.

— Конечно, рано.

Когда они замолкли, в комнате сделалось очень тихо.

— Тебе не кажется, что здесь прохладновато?

— Может, затопить камин, Марта?

— О, нет. Спасибо, дорогой, не надо.

— Похоже, весна в нынешнем году поздняя.

— Судя по всему — да.

Их глаза встретились.

«О господи, — думал он, — да тут не выдержит и самое закаленное сердце». Он подсел к ней, тесно прижавшись к ее боку.

— Покажи мне, как это делается, родная.

Ее руки задвигались уверенней.

— Очень просто. Просовываешь спицу вот сюда.

— Ага.

— Потом цепляешь нить, вот так.

— Понимаю.

— И протягиваешь ее вот сюда.

— И это все?

— Не совсем. Понимаешь, это можно сделать и по-другому.

Раздался дверной звонок, насквозь пронзивший их тела и перехвативший их дыхание в едином спазме. Они еще не успели шевельнуться, как к двери поспешил Финни. В комнату влетел Алэн Дюлейн.

Он, словно на барьер с размаху, натолкнулся на их вопрошающие взгляды и замер как вкопанный. И будто каждый из них троих взывал друг к другу: «Ну что, что?»

— Что-нибудь есть? — спросил Алэн.

— Ничего, — откликнулась Марта. — Ничего.

Солсбери увидел, как вязание поползло со спиц, коралловые кончики которых уткнулись в колени, и он понял, что теперь в вязании появится громадная дыра. «Очень скоро и мы вот так располземся», — подумал он.

— Как вы себя чувствуете, миссис Солсбери? — Алэну было жаль ее.

— Алэн, ты ничего не узнал? — обычным голосом спросила она.

«Алэну следует быть осторожным. Он должен понимать, что мы потихоньку выходим из равновесия», — думал Солсбери.

— Мы снова обзвонили все больницы, но безрезультатно. С ней ничего не могло случиться — такая возможность исключена. Я надеялся, вы узнали что-нибудь новое.

Он окинул их укоризненным взглядом.

— И мы надеялись, — выдавила она.

— Может, приляжешь, родная? Что-нибудь примешь?

«Если рухнет она, — думал Солсбери, — со мной случится то же самое. Прямо здесь. Я рухну на ковер».

Она наконец отложила спицы и сказала:

— Четыре часа, Чарлз. Думаю, пора сказать Алэну.

— Да.

— Прошел целый день. Уж слишком много. Здесь что-то не так.

— Да.

— Мне пора сказать? — холодно поинтересовался Алэн.

— С нас потребовали выкуп, Алэн.

— Когда?

— В четверг!

— И вы ничего мне не сказали! — На лице юноши были и обида, и злость. «Так я и подозревал» — казалось, сорвется с его губ. — Где записка?

— Вот она.

Алэн схватил коричневую бумажку.

— А что было с ней?

— Ее шарф.

Марта достала его из своей сумки для вязания.

И тут Солсбери почувствовал облегчение от того, что они рассказали Алэну. Как будто это был новый шаг, новое действие.

— Это ее шарф, — сказал Алэн нахмурив брови.

— Конечно, ее.

— Она ничего не приписала?

— Нет.

«Не надо заострять на этом внимание», — безмолвно умолял Солсбери.

— А тебе не кажется... — Марта выпрямилась, ее голос был чистым и звонким, — тебе не кажется, что на шарфе есть пятно?

Солсбери почувствовал, как по спине ползут мурашки. За все это время она впервые спрашивает об этом. Он был потрясен. Ему не приходило в голову, что его тоже могут щадить.

Алэн взял в руки этот кусочек изящной материи и, не глядя, отбросил его в сторону.

— Ради Бога, сэр, скажите мне, что вы сделали!

— Я сделал в точности как там сказано.

— Вы выходили из дому... вчера вечером? И нашли то место? Вручили деньги?

«Дурак! Старый дурак!» Это не было сказано, но все равно Солсбери это услышал!

— Я не доехал до места. Человек с закрытым лицом забрал деньги с сидения.

— Что?!

— Мы решили, так и было задумано. Я поехал дальше. Нашел это место. Но там ничего не оказалось.

— Абсолютно ничего?

— Абсолютно.

— Так вы хотите сказать, что вас остановили? Обокрали?

— При красном свете, Алэн. Он сам взял. Он знал, что там. Даже назвал мою фамилию.

«Эх ты, старый дурак!» — Солсбери казалось, что он это слышит.

— Как он выглядел?

— Кажется, здоровый парень. Я перепугался. Не смог разглядеть как следует. Лицо было спрятано.

— Куда он пошел?

— К машине. Они свернули за угол.

— И вы за ним не поехали!

— Я слишком поздно сообразил. Я поехал дальше. Понимаешь, я не был уверен. Я ничего не соображал.

— Если бы в вашей машине был спрятан кто-нибудь из профессионалов! Или хотя бы ехал сзади. Если бы только вы поставили в известность меня!

— Я надеялся...

Марта рассматривала свое вязание.

— Я спустила несколько петель, — сказала она. — Послушайте, я спустила...

Солсбери крепко ее обнял.

— Когда это было? — допытывался Алэн. — Уже прошло восемнадцать часов?

— Да.

— Ее нет.

— Нет.

— И она не звонила.

— Нет. Нет.

Отец наблюдал за ним и думал: «Господи, что еще он припоминает? Как ведут себя в подобных случаях?»

— Вы пометили деньги, — безапелляционно сказал Алэн.

— Нет, я... все сделал, как там сказано.

— Чарлз! — воскликнула Марта.

— Все в порядке. Все в порядке, — успокоил он ее.

Алэн расхаживал взад-вперед по комнате. Он был очень расстроен. Однако владел собой и говорил спокойно, даже учтиво.

— Очень жаль, что вы не поставили в известность меня. Если бы только вы посчитали нужным сказать обо всем мне. Вероятно, мы упустили прекрасную возможность. Профессионалы знают, как в таком случае поступить.