Такой чудесный день - [60]

Мастерская была просторной и светлой. На одном мольберте стояло незаконченное изображение местной женщины с котенком, на другом – сине-зеленая мазня. Вдоль стен – еще полотна: оранжево-коричневые, сине-лиловые, черно-фиолетовые, оранжево-красные…

Карл объяснил, чего добивается, указывая на особенности композиции, контрастность и тонкие оттенки цвета.

Скол отвернулся и пил виски.

– Эй вы, железяки! – сказал он достаточно громко, чтобы его слышали. – Хватит трепаться про мебель. Послушайте минуту! Знаете, что нам надо? Драться! Это я не ругаюсь. Драться в буквальном смысле. Драться с Уни! Потому что во всем виноват Уни! В том, что тупари такие, как есть, потому что им не хватает пищи, пространства, связи с внешним миром; в том, что чучела такие, потому что их одурманивают ЛПК и накачивают транквилизаторами; в том, что мы такие, потому что Уни согнал нас сюда, чтобы не мешали! Виноват Уни – он заморозил мир, чтобы ничего не менялось. Нужно бороться! Оторвать от стула свою глупую избитую задницу и драться!

Аши улыбнулся и потрепал его по щеке.

– Брат, ты маленько перебрал. Слышишь меня, Скол?

Конечно, он перебрал, конечно, конечно! Но алкоголь не отупил, а освободил. Дал волю всему, что копилось долгие месяцы. Виски – это здорово! Виски – это восхитительно!

Он отвел руку Аши.

– Я в порядке. Я понимаю, что говорю. – Посмотрел по сторонам на оборачивающихся с улыбкой гостей. – Нельзя смиряться, нельзя приспосабливаться к тюрьме! Аши, ты рисовал товарищей без браслетов, таких красивых! А теперь – какие-то цвета, просто мазня!

Его пытались усадить, Аши с одной стороны, взволнованная и смущенная Лилия – с другой.

– И ты тоже, любимая. Смиряешься, приспосабливаешься.

Он сел, потому что так было легче и удобнее, можно развалиться.

– Нужно драться, а не приспосабливаться. Драться, драться, драться! Драться надо, – сказал он сидящему рядом сероглазому безбородому мужчине.

– Господи, до чего же ты прав! – ответил тот. – Полностью с тобой согласен! Бороться с Уни! С чего начнем? Поплывем на лодках, прихватив до кучи армию? Но море, возможно, отслеживают со спутника, и нас будут поджидать врачи с ЛПК. У меня идея получше: возьмем самолет – говорят, на острове есть один, который даже может летать, – и…

– Боб, не дразни, – произнес кто-то. – Он новенький.

– Оно и видно, – отозвался мужчина и встал.

– Есть какой-то способ, есть. Должен быть.

Скол подумал о море и острове. Мысли путались.

На место мужчины села Лилия. Взяла его за руку.

– Нужно бороться, – сказал он ей.

– Знаю, знаю, – грустно поглядела она.

Аши поднес к его губам теплую чашку.

– Это кофе. Выпей.

Кофе был очень горячим и крепким; он сделал глоток и оттолкнул.

– Производство меди. В 91766. Ее же как-то доставляют на берег. Значит, есть суда или баржи. Можно…

– Все это уже было, – перебил Аши.

Скол посмотрел, думая, что он шутит, смеется над ним, как тот сероглазый без бороды.

– Все, что ты говоришь, о чем думаешь – «драться с Уни», – говорено-переговорено. Пытались раз десять. – Он снова поднес к его губам кофе. – Выпей еще.

Скол отстранил чашку, потряс головой.

– Неправда.

– Правда, брат. Давай, выпей…

– Неправда!

– Правда, – подала голос женщина на другом конце комнаты. – Правда.

Джулия. Джулия, кузина генерала.

– Каждые пять-шесть лет группа тебе подобных – иногда всего два-три человека – отправляется взрывать Уникомп. На лодках, субмаринах, на постройку которых уходят годы; на тех самых баржах. Они берут с собой оружие, взрывчатку, противогазы, химические бомбы, приборы. У них есть план, который, конечно же, сработает. И они никогда не возвращаются. Я финансировала две последние экспедиции и теперь содержу семьи их участников, так что я знаю, о чем говорю. Надеюсь, ты достаточно трезв, чтобы понять это и избавить себя от бесполезных мук. Принять и приспособиться – единственное, что можно сделать. Будь благодарен за то, что имеешь: красавица жена, ребенок и немного свободы, которой в будущем, мы надеемся, станет больше. Добавлю, пожалуй, что ни при каких обстоятельствах впредь не стану финансировать подобные предприятия. Я не так богата, как некоторым кажется.

Горбоносая Джулия смотрела на него своими маленькими черными глазами.

– Они никогда не возвращаются, – продолжил Аши. – Может быть, добираются до берега, может, до 001. Может быть, даже проникают в купол. Но не более, потому что они пропадают, все до единого. А Уни исправно работает.

Скол снова взглянул на Джулию.

– Мужчины и женщины, точно такие же, как ты. Сколько я себя помню, – добавила она.

Он посмотрел на Лилию. Она с состраданием сжала ему руку.

Аши протянул чашку. Скол отстранил его руку и покачал головой.

– Не надо кофе.

Он сидел без движения. На лбу внезапно выступила испарина, он наклонился, и его стало рвать.

Скол лежал в постели рядом со спящей Лилией. За занавеской на другой половине храпел Хассан. Во рту было кисло, и он вспомнил, как его тошнило. Иисус и Уэй! Да еще на ковер – первый за полгода!

В памяти всплыли слова той женщины, Джулии, и Карла, то есть Аши.

Скол еще полежал, потом встал и на цыпочках прошел за занавеску мимо спящих Ньюманов. Попил воды и, не желая тащиться в другой конец коридора, тихо помочился в раковину и тщательно смыл.