Такой чудесный день - [6]

– Самый глубокий в мире котлован. Самое грандиозное задание – построить один компьютер, который заменит пять. Я был сопляком вроде тебя, и об этом каждый вечер говорили в новостях. Сообразил, что, когда мне исполнится двадцать, еще успею поучаствовать, если получу нужную специальность. И я попросил.

– Попросил?

– Именно. – Дедушка кивнул и улыбнулся. – В мое время такое бывало. Я попросил наставницу узнать у Уни… нет, не у Уни, тогда еще был Еврокомп, – короче, я попросил, она сделала, и – Вуд, Уэй, Иисус и Маркс! – я получил категорию 042С, строитель третьего разряда. И первое же мое задание – здесь. – Он оглянулся, все еще улыбаясь и поблескивая глазами. – Они собирались опускать эти громадины в шахту по одной. Я просидел без сна всю ночь и рассчитал, что закончить можно на восемь месяцев раньше, если прорезать туннель в Пике Любви… – показал большим пальцем через плечо, – и закатить их сюда на колесах. Еврокомп до такого простого решения не додумался. А может, просто не спешил расставаться с мозгами! – Он расхохотался.

Наконец дедушка смолк, и Скол впервые заметил, что голова у него совсем седая. Рыжеватые пряди бесследно исчезли.

– И вот они здесь, все на своих местах, доставлены по моему туннелю и работают на восемь месяцев дольше, чем было бы по изначальному плану. – Он посмотрел на блоки почти неприязненно.

– Ты разве не любишь Уникомп?

Дедушка Ян секунду помолчал.

– Нет. – Он кашлянул. – С ним нельзя поспорить, объяснить…

– Он все знает. Зачем объяснять и спорить?

Они разделились, огибая квадратную стальную опору, и снова сошлись.

– Не знаю… Не знаю… – Дедушка шагал в одеяле, не поднимая головы и насупившись. – Слушай, ты кем хочешь стать, когда вырастешь? Мечтаешь о каком-то особом задании?

Скол неуверенно поглядел на деда и пожал плечами.

– Нет. Назначат то, что мне подходит. Задания, которые полезны Семье. Все равно задание только одно – ширить…

– …Семью по всей вселенной. Конечно. По всей объединенной уникомповской вселенной. Пошли обратно. Мочи нет терпеть эту стужу, драка ее возьми.

Скол смущенно спросил:

– А еще этаж? Ты сказал…

– Туда нельзя. Там сканеры и товарищи, которые увидят нас и бросятся «на помощь». Да и смотреть там не на что – приемо-передающая аппаратура и холодильные установки.

Они направились к лестнице. Скол был разочарован. Дедушка почему-то им недоволен и, главное, нездоров: он хочет спорить с Уни, не касается сканеров и использует плохие слова.

– Тебе нужно сказать наставнику, что ты хочешь спорить с Уни, – произнес Скол, поднимаясь по ступеням.

– Я не хочу спорить. Просто хочу иметь такую возможность, если придет охота.

Скол совсем запутался.

– Все равно надо рассказать. Может, тебе назначат дополнительную терапию.

– Не сомневаюсь, – ответил дедушка Ян и мгновение спустя прибавил: – Хорошо, так и сделаю.

– Уни знает все про все.

Они поднялись еще на этаж и теперь стояли на площадке перед экскурсионным залом и складывали одеяла. Дедушка Ян закончил первым и ждал Скола.

– Готово, – сказал тот, прижимая одеяло к груди и разглаживая синие складки.

– Знаешь, почему я назвал тебя Сколом?

– Нет.

– От слова «осколок». Кусочек. Осколок своих предков.

– А-а.

– Я не имел в виду твоего отца или даже себя. Ты похож на моего дедушку. Из-за глаза. У него тоже был зеленый глаз.

Скол пошевелился, мечтая, чтобы дедушка скорее закончил разговоры и они бы вернулись куда положено.

– Знаю, ты не любишь о нем говорить, хотя стыдиться тут нечего. Немножко отличаться от других совсем не зазорно. Ты даже не представляешь, какие раньше все были разные. Твоего прапрадеда, очень отважного и одаренного товарища, звали Ганнон Райбек, – цифры к именам тогда не прибавляли. Он строил первую марсианскую колонию. Гордись, что у тебя его глаз. В наши дни ученые ковыряются в генах, драка их побери, – извини, пожалуйста, – но, может статься, с твоими вышла промашка и у тебя не только зеленый глаз, а и немного дедова таланта и смелости. – Он уже начал открывать дверь и тут снова повернулся к Сколу. – Попробуй хотеть чего-нибудь. За день-два до следующей терапии. В это время легче всего желать, беспокоиться…

Когда они вышли из лифта в вестибюль первого этажа, их уже ждали родители и Мира.

– Где вы ходите? – спросил отец, а Мира, держа в руке миниатюрный оранжевый блок памяти (невсамделишный), добавила:

– Мы заждались!

– Смотрели на Уни, – ответил дедушка.

– Так долго? – удивился отец.

– Да.

– Вы должны были уступить место другим товарищам.

– Это ты должен, Майк, – улыбнулся дедушка. – А мой наушник сказал: «Ян, дружище, сколько лет, сколько зим! Можете с внуком стоять и смотреть в свое удовольствие!»

Отец недовольно отвернулся.

Они отправились в столовую, запросили кейки и колу – кроме дедушки, который не хотел есть, – и пошли за купол на лужайку для пикника. Дедушка показал Сколу Пик Любви и подробнее объяснил, как бурили туннель, что очень удивило отца – туннель для тридцати шести не таких уж больших блоков. Дедушка сказал, что этажом ниже есть еще блоки, но не уточнил, сколько, какие они огромные и как там холодно и безжизненно. Скол тоже промолчал. Странное ощущение – знать, что они с дедом что-то скрывают; это выделяло их и в то же время роднило между собой.