Такое короткое лето - [76]

Москвы не было видно, когда стюардесса объявила о том, что самолет пошел на посадку. Тяжелые, вязкие облака клубились за стеклом иллюминатора до самой земли. Пилоты сажали машину по приборам. Над аэропортом Домодедово моросил мелкий нескончаемый дождь. На обочину шоссе, ведущего из аэропорта в город, летели желтые листья. Вихрь от несущихся машин закручивал их в воздухе и швырял на покрытый водой, шипящий под колесами асфальт. Один лист прилип к боковому стеклу автобуса и, пытаясь удержаться, долго скользил по нему, пока его не оторвало ветром и не бросило на шоссе. В природе все было похоже на то, что происходило в человеческой жизни.

Я торопился в общежитие, чтобы увидеть Машу. В мире, который навевал тоску, мне было хорошо только с ней. Я поднялся на лифте на шестой этаж, нажал кнопку звонка. Но за дверью было непонятное, насторожившее меня молчание. Я позвонил Ольге. Она тут же отворила дверь, словно стояла за ней и ждала моего появления.

— Проходи, — сказала она, приглашая в комнату.

— Где Маша? — спросил я, не двигаясь с места.

— В больнице, — сказала Ольга. — Проходи, я все расскажу.

Я переступил порог, сделал несколько осторожных шагов по направлению к центру комнаты.

— Садись, — Ольга кивнула на стул. — Может, хочешь чаю?

— Она сделала аборт? — спросил я, чувствуя, что начинают сохнуть губы.

— Пока нет, — сказала Ольга. — Но, по всей видимости, придется. Ей надо делать операцию.

— У нее серьезная болезнь? — Я спрашивал Ольгу, а у самого было такое ощущение, будто на меня навели ствол автомата.

К сердцу подкрался страх, я боялся услышать ответ.

— Очень, — не сказала, а выстрелила Ольга.

— Какая?

— Ты все равно не знаешь. — Ольга подошла к столу и поправила скатерть.

— А Маша знала об этом раньше?

— Думаю, что да.

Я слушал и почему-то не верил ни одному ее слову. А может мне просто не хотелось верить. Я был убежден, что Ольга обманывает меня.

— Я могу сейчас увидеть ее? — спросил я, чувствуя, что бледнею, а лоб покрывается холодной испариной.

Ольга, очевидно, заметила это и после некоторой паузы сказала:

— В принципе, конечно. Надо только выписать пропуск.

Я пойду с тобой и все сделаю.

Она надела плащ, взяла зонт и мы пошли в больницу.

В вестибюле Ольга попросила меня подождать, прошла мимо охраны и быстро вернулась назад. В руках у нее был белый сверток.

— Вот тебе халат, — сказала она, протягивая сверток. — А вот пропуск. — Она подала мне бумажку. — Я провожу тебя.

Мы прошли мимо охраны к лифту, поднялись на четвертый этаж. Маша лежала одна в двухместной палате на кровати, стоящей у стены. Тонкое одеяло закрывало ее лишь до груди. Она была в голубой ночной рубашке, отделанной тонкими кружевами, которую подарил ей я. Ее лицо было бледным и красивым.

Увидев меня, она села, подложив подушку под спину, и протянула руки. Я наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Сядь, милый, — сказала Маша, освобождая место около себя. — Ты когда прилетел?

— Я прямо с самолета. — Я взял ее ладони, прижал к своим щекам. Они были горячими и влажными.

— Я, наверное, пойду, — произнесла стоявшая у порога Ольга. — Пропуск отдашь дежурному.

Я кивнул.

— Вот видишь, как я тебя подвела, — сказала Маша. — Когда ты прилетел в Сосновку, я подумала: а вдруг действительно рожу?

А получилось вот что. — Ее глаза наполнились слезами.

— Что с тобой? — спросил я.

— Пошла к гинекологу. Он направил к хирургу. Обнаружили опухоль. — Она посмотрела на меня таким взглядом, словно окончательный диагноз зависел не от врача, а от меня.

— Это еще не конец света, — сказал я, стараясь быть как можно спокойнее и осторожно погладил ее ладонь.

— Они мне ничего не говорят. — Маша подняла на меня глаза, полные невыразимой печали. — Операция будет послезавтра.

— Не бойся, я буду все время с тобой, — сказал я. — Тебе что-нибудь принести?

— Нет, — она тряхнула головой, рассыпав по плечам волосы. — Меня здесь все знают. Если что надо, принесут.

Она нагнулась к тумбочке, достала оттуда сумочку, вытащила ключ, протянула мне:

— Принеси мне завтра косметичку. Хорошо? Она стоит в ванной у зеркала.

— Что такое косметичка? — спросил я.

— Сумочка с косметическими принадлежностями. Ты что, их никогда не видел?

— Видел.

— Бери. — Она вложила ключ мне в ладонь. — Ты ведь будешь жить теперь у меня, правда?

— Конечно, — ответил я. — Где же мне еще жить? Ребята уже уехали?

— Они тут такое натворили. — Маша вздохнула и закрыла глаза. — Ты, наверное, слышал по телевидению?

— Я прочитал об этом в газете. Где они?

— Этого никто не знает.

— Нам надо думать о нас с тобой. Сколько ты пролежишь в больнице?

— Не знаю. — Маша пожала плечами.

— Я хочу, чтобы ты быстрее вернулась. Я буду за тобой ухаживать. Ты же ухаживала за мной, когда я вышел из больницы.

— Я так рада, что ты прилетел, милый. — Маша попыталась улыбнуться и провела пальцами по моей щеке. — Мне теперь намного спокойнее.

— Во сколько мне прийти завтра? — спросил я.

— После обеда, — сказала Маша. — Вечером меня будут готовить к операции.

— Это трудно?

— Да нет. — Она засмеялась. — Сбреют волосы в одном месте, которое тебе не положено видеть.

— Но ты мне его потом покажешь? — попытался пошутить я.