Такая вот любовь… - [27]

И как-то незаметно для себя Мэгги рассказала матери обо всем.

— Значит, ты любишь его, — подытожила Белла и покачала головой.

— Да. — Мэгги сжала кулаки. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу выйти за него замуж? Это разобьет мне сердце: быть рядом с ним, быть его женой, любить его. И знать, что твой муж с тобой только ради ребенка.

Через неделю Белла познакомилась с Джеком, и хотя Мэгги заметила некоторую натянутость со стороны матери, их встреча прошла гладко. Джек был вежлив, говорил мало. Когда он уехал, Мэгги поймала обращенный на себя проницательный взгляд матери.

— Ну, что ты о нем думаешь? — спросила она с некоторой опаской.

— Он и твой отец очень похожи.

— Ты тоже так считаешь?

— Это видно с первого взгляда. — Ее мать о чем-то задумалась и сказала: — Следующие несколько месяцев у твоего отца дела в Центральном Квинсленде. Я поеду с ним.

— Вот как! — несколько потрясенно отреагировала на новость Мэгги.

— Если хочешь, можешь поехать с нами.

— Нет, — запротестовала Мэгги. — Нет. — И улыбнулась, хотя не могла представить себе, как она справится со всем без поддержки мамы.

— Не волнуйся, — успокоила ее Белла. — Я постараюсь навещать тебя как можно чаще, ведь нас разделят всего лишь несколько часов полета. Ну и к тому же еще есть телефон, не правда ли?

Прошло несколько месяцев, прежде чем Мэгги оценила всю гениальность хода матери...

Беременность стала заметной спустя три месяца. Босс Мэгги был искренне рад за нее и сказал, что, если работа ей не в тягость, она может продолжать трудиться в фирме. Главное, чтобы это не навредило ребенку.

Самым сложным было рассказать обо всем Тиму Митчеллу. Потеряв поначалу дар речи, он затем озадачился и стал предлагать Мэгги себя в качестве отца ее будущего ребенка.

Она отказала со всей мягкостью и признательностью, на которые только была способна.

— Мэгги, ты не должна проходить через все это одна, — настаивал он. — Я ведь твой друг.

— Спасибо, Тим, — улыбнулась Мэгги. — Я очень на это надеюсь: такими хорошими друзьями грех разбрасываться. Пожалуйста, прости меня, что я тебе сейчас скажу, но за эти несколько месяцев со мной столько всего произошло. И я изменилась, Тим, — как можно мягче сказала она. — В мире, да нет, в нашем городе, столько красивых девушек! Будет лучше, если ты забудешь меня...

— Мы можем отправиться куда захотим, — мечтательно сказала она, лежа рядом с Джеком на прохладных простынях. — Например, в путешествие на плотах по Нилу.

— Почему ты об этом заговорила?

— А ты разве когда-нибудь плавал по Нилу?

— Да. — Он просунул палец под широкую кружевную бретельку ее ночной сорочки. Это прикосновение моментально вызвало в ее теле искру страсти. — А ты нет?

— Я ездила в Африку с родителями, когда мне было шестнадцать. Мне там очень понравилось, но я сама же испортила все путешествие, потому что заболела. Мне почему-то кажется, что в Африке ты будешь чувствовать себя как дома.

— Чем же я так сильно напоминаю тебе доктора Ливингстона? — улыбаясь, спросил Джек.

— Ну, — задумалась Мэгги, — возможно, потому, что тебя так легко представить исследователем, или охотником, преследующим свою добычу, или капитаном яхты посреди бушующего океана. Словом, там, где нужно бросить вызов стихии и самому себе, чтобы узнать предел своих возможностей.

Джек подумал и медленно произнес:

— В некотором роде это так и было — с того дня, когда я получил кредит в банке и рискнул сыграть в карты. Чтобы удержаться на плаву в первые дни, мне приходилось напрягать каждый нерв, каждую жилку.

— И тебе нравилось жить в постоянном напряжении?

— Бывали моменты, когда от страха у меня дрожали колени. — Его улыбка мелькнула так быстро, что Мэгги засомневалась, не показалось ли ей это. — Но мой ответ — да. — Джек опустил ее бретельку: — Как ни очаровательна твоя рубашка, но, по-моему, эта деталь одежды совершенно ни к чему...

— Это легко исправить. — Мэгги стянула шелковую рубашку через голову, скрестила ноги и выпрямила спину. Тряхнув волосами, которые золотыми нитями рассыпались по плечам, она неподвижно застыла.

В лунном свете она была похожа на искусно вырезанную статуэтку из слоновой кости. Прекрасная, совершенная, волнующая...

Джек резко сел и сказал:

— Если представить, что наше путешествие уже началось, я бы хотел поменять маршрут и отправиться на восток, заменить воды Нила песком арабских пустынь и стать шейхом. Тогда ты была бы единственной женщиной в моем гареме.

— И что же входило бы в мои обязанности? — Она скромно потупила глаза, до этого бросив на него призывный взгляд.

— Только одно, — хрипло сказал Джек, притягивая Мэгги к себе и захватывая ее губы в плен своими губами. — Ублажать своего господина.

— А если бы она оказалась вдруг гордой и не захотела расстаться со своей независимостью? — откинув голову назад и смежив веки, прошептала Мэгги, чувствуя, что ее тело вопреки словам отзывается на его ласки.

— Тогда бы он нашел, как завоевать эту гордую красавицу.

Мэгги закрыла глаза, и реальность отступила перед волшебством арабской ночи.

Через несколько дней Джек возник в ее кухне ближе к полудню и упомянул, что купил собственность.