Такая работа - [2]
Поиски ночных воришек продолжались около месяца. Само собой получилось, что уже через несколько дней Тамулис попал к Мартынову домой, а попав один раз и встретив сердечный прием жены Мартынова и их четырехлетнего сынишки, стал бывать у них снова и снова: его Ирина жила в это время в Каунасе, у мамы, ожидая появления на свет маленького продолжателя рода Тамулисов.
Ночные воришки были пойманы. Появились похитители велосипедов. И все-таки Тамулис не забывал свое первое дело. Месяца через два, узнав, что Зарцев брал краткосрочный отпуск и ездил в деревню, Тамулис тоже отпросился у Альгина на два дня, провел их где-то между Лукоянихой и Барбешками, и на третий день смущенный, измученный и с ног до головы перепачканный глиной притащил в кабинет Альгина похищенную на молокозаводе пилу. Зарцев был арестован. Оперативники признали Тамулиса равным.
Вскоре он получил самостоятельный участок работы и перебрался к Мартынову.
Тамулис сидел в кабинете майора Егорова и ждал, когда тот освободится.
Егоров быстро просматривал какие-то документы и раскладывал их по папкам. Когда, задумавшись, он подносил бумагу близко к глазам, его рука по привычке тянулась к серым, давно поседевшим вискам, а морщины на лбу углом сдвигались к переносице.
Егоров был старше всех в отделении и опытнее всех, и если Ратанов был начальником отделения уголовного розыска, то Егоров по праву мог считаться его заместителем или начальником штаба. Но таких должностей штатное расписание не предусматривало.
За окном было темно. На всем втором этаже, кроме них и Гуреева, дремавшего здесь же на диване, никого не было, и, пока они молчали, было совсем тихо. В коридоре из неплотно завинченного крана медленно капала вода.
Гуреев коротко, со свистом втянул воздух и сразу проснулся. Он взглянул на часы, достал расческу.
— Мартынов не вернулся?
Лицо у Гуреева было худое, треугольное, с тонким очень большим носом и маленькими пухлыми губками. В волнистой с аккуратным пробором смоляной копне волос — ни одного седого.
Причесавшись, он поддернул вверх обшлага рукавов, осторожно поправил стрелку на брюках.
— Пока они не вернутся, нам уходить нельзя.
Он на минуту замолчал, прикрыл глаза рукой.
— Представляете! Кое-кто считает, что мы здесь мед пьем! Позвать бы такого да показать: уж скоро час ночи, а уйти нельзя! Вот так-то!
— Может, устраивать дни открытых дверей? — не поднимая глаз от бумаг, спросил Егоров. — Ну, а если нас спросят, раскрыли ли мы кражу из универмага — зимнюю — сто штук часов и десяток костюмов? Что мы с тобой ответим? Скажем, что поздно задерживаемся по ночам?
— Зато все остальное раскрыто…
— Положим.
В комнате снова наступила тишина.
Егоров отложил в сторону бумагу.
— В научно-техническом отделении освобождается место…
Он сказал это просто, так, словно мимоходом прочитал на чужих дверях незнакомую фамилию и пошел дальше своей дорогой.
Тамулис знал, что рано или поздно его «большой» план жизни напомнит еще о себе, но теперь в нем ничего не дрогнуло.
— Об этом пусть отдел кадров беспокоится, — буркнул он.
Тамулис и сам не мог понять, почему ему не хочется теперь уходить из уголовного розыска, где и к экзаменам готовишься вот так — урывками, а тема для диссертации… Где она!
И не мог он вспомнить, с какого дня это началось. Может, еще с задержания Вихарева?
2
Он хорошо запомнил тот день, сухой и знойный. Они долго ехали вдоль реки, но за косогором ее не было видно. И только когда их машина выскочила на вершину холма, справа, почти рядом, сверкнула Ролдуга. Шел молевой сплав, и до самого поворота Ролдуга была забита бревнами, не двигавшимися у берегов и плавно скользившими на середине. Над берегом, открытая майскому ветру, шелестела молодая березовая роща. Машины свернули с дороги и, пробравшись между деревьями, ткнулись в прибрежный кустарник.
Дальше все было неожиданно, непривычно, совсем не так, как должно быть на серьезных больших операциях.
Из окна второй машины выбросили на поляну волейбольный мяч. Потом захлопали дверцы.
Мартынов, выскочивший первым, подхватил мяч и с силой бросил в замешкавшегося Тамулиса.
— Слушай, — остановил его Тамулис, — дай хоть пиджак снять.
Подошел Герман Барков, засмеялся:
— Но только пиджак, Алик! Нам известно, что бывают люди худые, очень худые, худые до изможденности…
— Зря иронизируешь, Барков, — вмешался Мартынов, — где, скажи, можно еще увидеть живого йога! Мне так даже интересно. Юный выпускник каунасской средней школы йогов…
— Дураки, — вынужден был ответить им Тамулис, — может, я купаться буду…
— Здесь не купаются, — сказал Мартынов.
Они стали в круг и взяли мяч. Гуреев «гасил», а Мартынов и Барков несколько раз мастерски падали, пока это им не надоело. Играли они молча и безжалостно, как давние соперники. А в Тамулисе все дрожало от непривычного нервного ожидания, и мяч не хотел его слушаться.
В это время в первой машине продолжалось совещание: начальник отделения уголовного розыска Ратанов и майор Егоров инструктировали высокую симпатичную девушку с мальчишеской челкой — Нину Рогову. Она была года на три старше Тамулиса и работала следователем, а муж ее был оперативником, но Тамулис еще не знал его — он был в то время в командировке в Ленинграде. Нина хмурилась, разглядывая фотокарточку Вихарева, которую дал ей Ратанов. Другая девушка — ее звали Галей — заметно волновалась и комкала в руках зеленую шелковую косынку. Тамулис прислушивался к их разговору, но так ничего и не мог понять.
«Точку поставит пуля» — один из первых больших романов Леонида Словина. В нем рассказывается о начальнике уголовного розыска транспортной милиции Игумнове, начальнике ГАИ Бакланове и их друге и бывшем коллеге, а сейчас частном детективе по кличке Рэмбо.В романе показаны трудовые будни работников уголовного розыска, борьба с уголовниками, проникновение в Россию узбекской мафии. Драка за «пирог» авторитетов уголовного мира и воров в законе.
…В маленьком спокойном южном городке однажды произошел пожар. Несчастный случай? Или — тщательно продуманное преступление? И — так ли уж безмятежен этот маленький городок, как кажется поначалу?..Читайте! Размышляйте! Ищите ответы!
Война столичной мафии с финансовыми воротилами началась с убийства банкира и его телохранителя. Чем ответит на это банковский капитал? Тем же самым. И скоро полетят головы воровских «паханов». Органам правопорядка остается только наблюдать за этой войной со стороны, вмешиваясь в конфликт, когда стороны переходят к открытому выяснению отношений. Но детектив охранно — сыскного агенства по кличке «Рэмбо» пытается разобраться в ситуации и выйти на основного «кукловода», в чьих руках находится «карта боевых действий».
Повесть о нелегкой борьбе с мафией за честное имя человека, за возможность говорить правду, за справедливость. Действие происходит в 1980 году в Узбекистане.
Звонок о начавшейся у платформы уголовной разборке поступил в дежурку в начале третьего ночи. Звонила торгашка одной из коммерческих палаток с привокзальной площади. У них там работали всю ночь.— Милиция… — Голос сорвался. — Тут страшно, что творится! Рядом со станцией…— Что конкретно?..Женщина уже бросила трубку.— В машину!..Домодедовцы запрягли быстро. И ехали тоже. Но, как водится, пригнали уже к трупу.За опорами переходного моста снег оказался полностью вытоптан. Всюду виднелись следы крови. В стороне валялась яркая трехцветная куртка…— Вон он!..Менты на ходу разделились.
Леонид Словин (1930 г.) начал печататься в середине 60-х годов. Его жизненный опыт оказался как нельзя кстати для работы в жанре отечественного детектива, где в отличие от зарубежного главным героем является не частный сыщик, а розыскник, находящийся на государственной службе, и от автора, кроме художественного мастерства, требуется еще и профессиональное знание организации криминального сыска, тактики и техники расследования.За плечами Л. Словина судебно-следственный факультет юридического института, стаж работы в адвокатуре и свыше двух десятилетий службы в уголовном розыске Костромы и Московской транспортной милиции.Место действия его произведений — это почти всегда заполненные пассажирами платформы столичного вокзала, лабиринты камер хранения, пригородные и дальние поезда, вследствие чего Л.
Произведения, включенные в книгу, относятся к популярному в Испании жанру социально-политического детектива. В них отражены сложные социальные процессы в стране в период разложения франкизма. По обоим романам в Испании были сняты фильмы.
В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».
«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.